Н. ГОГОЛЬ При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более пока всё его пространство.
Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла.
А. ГЕРЦЕН Пушкин как нельзя более национален и а то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растёт, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, - в нём нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии, из того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов. Его муза - не бледное существо, с расстроенными нервами, закутанное в саван, это - женщина горячая, окружённая ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные.
И. ТУРГЕНЕВ Он дал окончательную обработку нашему языку, который теперь по своему богатству, силе, логике и красоте формы признается даже иностранными филологами едва ли не первым после древнегреческого; он ото- звался типическими образами, бессмертными звуками на все веяния русской жизни.
Фаина Раневская о Пушкине Меня врач спрашивает: «Как вы спите? » Я говорю: «Я сплю с Пушкиным» .
Я вижу тут много семиклассников)) Ну что ж. 1) Как менялась Дуня на протяжении повести? Молоденькая дочка станционного смотрителя была паинькой, любила своего отца ему во всем. Но, конечно, не хватало ей мужского внимания, как девушке юной. И вот, наконец, один из приезжих пленил ее сердце. Может, красотой, умом, а может состоянием (ведь явно был побогаче папеньки Дуни). 2) В чем необычность судьбы Дуни? Редко, когда такое случается, но Дуня, буквально, уехала с первым встречным. А там уж жизнь закрутилась, зажила богато, родила детишек. И стала она жить-поживать, да добра наживать. А в наших реалиях, спустя пару дней, таких бедных девушек бросают на произвол судьбы.
При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более пока всё его пространство.
Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла.
А. ГЕРЦЕН
Пушкин как нельзя более национален и а то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растёт, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, - в нём нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии, из того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов. Его муза - не бледное существо, с расстроенными нервами, закутанное в саван, это - женщина горячая, окружённая ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные.
И. ТУРГЕНЕВ
Он дал окончательную обработку нашему языку, который теперь по своему богатству, силе, логике и красоте формы признается даже иностранными филологами едва ли не первым после древнегреческого; он ото- звался типическими образами, бессмертными звуками на все веяния русской жизни.
Фаина Раневская о Пушкине
Меня врач спрашивает: «Как вы спите? » Я говорю: «Я сплю с Пушкиным» .
1) Как менялась Дуня на протяжении повести?
Молоденькая дочка станционного смотрителя была паинькой, любила своего отца ему во всем. Но, конечно, не хватало ей мужского внимания, как девушке юной. И вот, наконец, один из приезжих пленил ее сердце. Может, красотой, умом, а может состоянием (ведь явно был побогаче папеньки Дуни).
2) В чем необычность судьбы Дуни?
Редко, когда такое случается, но Дуня, буквально, уехала с первым встречным. А там уж жизнь закрутилась, зажила богато, родила детишек. И стала она жить-поживать, да добра наживать. А в наших реалиях, спустя пару дней, таких бедных девушек бросают на произвол судьбы.