Сочинение по рассказу Тургенева «Муму” – Часть 1В рассказе И. С. Тургенева «Муму» описывается история, произошедшая с дворником Герасимом, собачкой Муму, крепостной Татьяной и их барыней в Москве в стародавние времена. История меня очень поразила, и я не могла сдержать своих слез. Это очень яркий и одновременно грустный рассказ. В его основе лежат реальные события, которые происходили в местечке однако Тургенев, как писатель, изменил концовку рассказа, чтобы подчеркнуть силу характера Герасима, его обиду на несправедливость барыни и любовь к Муму.История началась с того, что старая капризная барыня взяла Герасима дворником в свой московский дом из деревни. Герасим был мужчина двенадцати вершков роста, по современным меркам почти двухметрового роста, сложенный богатырем и глухонемым от рождения. В деревне он работал за четверых, легко выполнял любую тяжелую работу. Он и землю пахал, и сено косил, и зерно молотил ручным трехаршинным цепом. Когда Герасима привезли в Москву и дали ему в руки метлу и лопату, он не понимал, что с ним делается, как недоумевает молодой здоровый бык, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, взяли, поставили на вагон железной дороги и мчат, обдавая его тело дымом и пылью, а куда мчат непонятно. Герасим скучал и недоумевал. Работа дворника казалась ему шуткой после тяжелых крестьянских работ. Выполнял он ее за полчаса, а потом уходил куда-нибудь в уголок двора, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно. На дворе все его боялись. Как-то раз пришли два вора к ним на двор. Герасим взял и стукнул их лбами. С тех пор ни один вор не появлялся у них на дворе. Ещё Герасим ненавидел пьяных.Но постепенно Герасим привык к городскому житью. Ему выделили над кухней каморку, в которой он все себе устроил сам, по своему вкусу: соорудил из дубовых досок и кровать, и стол, и стул. Каморку свою он запирал на замок, ключ всегда носил с собой на поясе и не любил, чтобы к нему ходили.Все работники барыни объяснялись с ним знаками, он их понимал и выполнял все приказания, но и права свои тоже знал.В доме у барыни жила прачка. Звали её Татьяна. Была она лет двадцати осьми, маленькая, худенькая, белокурая, с родинками на левой щеке. Родинки на левой щеке почитаются на Руси худой приметой - предвещанием несчастья жизни... Татьяна не могла похвалиться своей участью. С ранней молодости её держали в черном теле; работала она за двоих, а ласки никогда, никогда не видала; одевали её плохо, жалованье она получала самое маленькое; родни у неё всё равно что не было: один какой-то старый ключник, оставленный за негодностью в деревне, доводился ей дядей, да другие дядья у неё в мужиках состояли - вот и всё. Когда-то она слыла красавицей, но красота с неё очень скоро соскочила. Татьяна очень боялась барыни и думала только о том, как угодить барыне, как скорее сделать работу.
Не торопись, мой верный пес! Зачем на грудь ко мне скакать? Еще успеем мы стрелять. Ты удивлен, что я прирос На Волге: целый час стою Недвижно, хмурюсь и молчу. Я вспомнил молодость мою И весь отдаться ей хочу Здесь на свободе. Я похож На нищего: вот бедный дом, Тут, может, подали бы грош. Но вот другой — богаче: в нем Авось побольше подадут. И нищий мимо, между тем В богатом доме дворник плут Не наделил его ничем. Вот дом еще пышней, но там Чуть не прогнали по шеям! И, как нарочно, все село нигде не повезло! Пуста, хоть выверни суму. Тогда вернулся он назад К убогой хижине — и рад. Что корку бросили ему, Бедняк ее, как робкий пес, Подальше от людей унес И гложет... Рано пренебрег Я тем, что было под рукой, И чуть не детскою ногой Ступил за отческий порог. Меня старались удержать Мои друзья, молила мать, Мне лепетал любимый лес: Верь, нет милей родных небес! Нигде не дышится вольней Родных лугов, родных полей, И той же песенкою полн Был говор этих милых волн. Но я не верил ничему. Нет,— говорил я жизни той.— Ничем не купленный покой Противен сердцу моему...
Быть может, недостало сил Или мой труд не нужен был, Но жизнь напрасно я убил, И то, о чем дерзал мечтать, Теперь мне стыдно вспоминать! Все силы сердца моего Истратив в медленной борьбе, Не допросившись ничего От жизни ближним и себе, Стучусь я робко у дверей Убогой юности моей: — О юность бедная моя! Прости меня, смирился я! Не помяни мне дерзких грез, С какими, бросив край родной, Я издевался над тобой! Не помяни мне глупых слез, Какими плакал я не раз, Твоим покоем тяготясь! Но благодушно что-нибудь, На чем бы сердцем отдохнуть Я мог, пошли мне! Я устал, В себя я веру потерял, И только память детских дней Не тяготит души моей...
Зачем на грудь ко мне скакать?
Еще успеем мы стрелять.
Ты удивлен, что я прирос
На Волге: целый час стою
Недвижно, хмурюсь и молчу.
Я вспомнил молодость мою
И весь отдаться ей хочу
Здесь на свободе. Я похож
На нищего: вот бедный дом,
Тут, может, подали бы грош.
Но вот другой — богаче: в нем
Авось побольше подадут.
И нищий мимо, между тем
В богатом доме дворник плут
Не наделил его ничем.
Вот дом еще пышней, но там
Чуть не прогнали по шеям!
И, как нарочно, все село
нигде не повезло!
Пуста, хоть выверни суму.
Тогда вернулся он назад
К убогой хижине — и рад.
Что корку бросили ему,
Бедняк ее, как робкий пес,
Подальше от людей унес
И гложет... Рано пренебрег
Я тем, что было под рукой,
И чуть не детскою ногой
Ступил за отческий порог.
Меня старались удержать
Мои друзья, молила мать,
Мне лепетал любимый лес:
Верь, нет милей родных небес!
Нигде не дышится вольней
Родных лугов, родных полей,
И той же песенкою полн
Был говор этих милых волн.
Но я не верил ничему.
Нет,— говорил я жизни той.—
Ничем не купленный покой
Противен сердцу моему...
Быть может, недостало сил
Или мой труд не нужен был,
Но жизнь напрасно я убил,
И то, о чем дерзал мечтать,
Теперь мне стыдно вспоминать!
Все силы сердца моего
Истратив в медленной борьбе,
Не допросившись ничего
От жизни ближним и себе,
Стучусь я робко у дверей
Убогой юности моей:
— О юность бедная моя!
Прости меня, смирился я!
Не помяни мне дерзких грез,
С какими, бросив край родной,
Я издевался над тобой!
Не помяни мне глупых слез,
Какими плакал я не раз,
Твоим покоем тяготясь!
Но благодушно что-нибудь,
На чем бы сердцем отдохнуть
Я мог, пошли мне! Я устал,
В себя я веру потерял,
И только память детских дней
Не тяготит души моей...