1. выполните целостный анализ предложенного произведения. вы
можете опираться на данные после текста вопросы ил выбрать
собственный путь анализа. ваша работа должна представлять собой
цельный, связный, завершенный текст.
ей семнадцати нет,
первый выезд во свет.
так скромна и стыдлива мадонна!
и влюбился поэт,
и душе дал обет,
что украсит обитель иконой.
он мечтой этой жил,
их февраль закружил.
закружил, закружил, закружил.
не в заморских краях,
не в церквах — теремах
и не в сказочном царстве гвидона -
у никитских ворот
собирался народ -
там венчались поэт и мадонна
их февраль ,
на снежинках качал.
повенчал, повенчал, повенчал.
ах, февраль роковой,
над поэтом не вой -
знать, судьбой было выдать осечку,
ты, мадонна, не
будет проклят палач.
станет черною черная речка.
их февраль закружил.
их февраль повенчал.
их февраль разлучил. разлучил. (ася горская, 1999)​

Это было в 92-м, голодном году, между Сухумом и Очемчирами, на берегу реки Кодор, недалеко от моря - сквозь веселый шум светлых вод горной речки ясно слышен глухой плеск морских волн. Осень. В белой пене Кодера кружились, мелькали желтые листья лавровишни, точно маленькие, проворные лососи, я сидел на камнях над рекою и думал, что, наверное, чайки и бакланы тоже принимают листья за рыбу и - обманываются, вот почему они так обиженно кричат, там, направо, за деревьями, где плещет море. Каштаны надо мною убраны золотом, у ног моих - много листьев, похожих на отсеченные ладони чьих-то рук. Ветви граба на том берегу уже голые и висят в воздухе разорванной сетью; в ней, точно пойманный, прыгает желто-красный горный дятел-расудук, стучит черным носом по коре ствола, выгоняя насекомых, а ловкие синицы и сизые поползни - гости с далекого севера - клюют их. Слева от меня по вершинам гор тяжело нависли, угрожая дождем, дымные облака, от них ползут тени по зеленым скатам, где растет мертвое дерево самшит, а в дуплах старых буков и ляп можно найти "пьяный мед", который, в древности, едва не погубил солдат Помпея Великого пьяной сладостью своей, свалив с ног целый легион железных римлян; пчелы делают его из цветов лавра и азалии, а "проходящие" люди выбирают из дупла и едят, намазав на лаваш - тонкую лепешку из пшеничной муки. Этим я и занимался, сидя в камнях под каштанами, сильно искусанный сердитой пчелой, макал куски хлеба в котелок, полный меда, и ел, любуясь ленивой игрою усталого солнца осени. Осенью на Кавказе - точно в богатом соборе, который построили ве'ликие мудрецы - они же всегда и великие грешники,- построили, чтобы скрыть от зорких глаз совести свое необъятный храм из золота, бирюзы, изумрудов, развесили по горам лучшие ковры, шитые шелками у тюркмен, в Самарканде, в Шемахе, ограбили весь мир и все - снесли сюда, на глаза солнца, как бы желая сказать ему: - Твое - от Твоих - Тебе. ...Я вижу, как длиннобородые седые великаны, с огромными глазами веселых детей, спускаясь с гор, украшают землю, всюду щедро сея разноцветные сокровища, покрывают горные вершины толстыми пластами серебра, а уступы их - живою тканью многообразных деревьев, и - безумно-красивым становится под их руками этот кусок благодатной земли. Превосходная должность - быть на земле человеком, сколько видишь чудесного, как мучительно сладко волнуется сердце в тихом восхищении пред красотою! Ну да - порою бывает трудно, вся грудь нальется жгучей ненавистью и тоска жадно сосет кровь сердца, но это - не навсегда дано, да ведь и солнцу, часто, очень грустно смотреть на людей: так много потрудилось оно для них, а - не удались людишки... Разумеется, есть немало и хороших, но - их надобно починить или - лучше - переделать заново. ...Над кустами, влево от меня, качаются темные головы: в шуме волн моря и ропоте реки чуть слышно звучат человечьи голоса - это "голодающие" идут на работу в Очемчиры из Сухума, где они строили шоссе. Я знаю их - орловские, вместе работал с ними и вместе рассчитался вчера; ушел я раньше их, в ночь, чтобы встретить восход солнца на берегу моря. Четверо мужиков и скуластая баба, молодая, беременная, с огромным вздутым к носу животом, испуганно вытаращенными глазами синевато-серого цвета. Я вижу над кустами ее голову в желтом платке, она качается, точно цветущий подсолнечник под ветром. В Сухуме у нее помер муж - объелся фруктами. Я жил в бараке среди этих людей: по доброй русской привычке они толковали о своих несчастиях так много и громко, что, вероятно, их жалобные речи было слышно верст на пять вокруг. Это - скучные люди, раздавленные своим горем, оно сорвало их с родной, усталой, неродимой земли и, как ветер сухие листья осени, занесло сюда, где роскошь незнакомой природы - изумив - ослепила, а тяжкие условия труда окончательно пришибли этих людей. Они смотрели на все здесь, растерянно мигая выцветшими, грустными глазами, жалко улыбаясь друг другу, тихо говоря: - А-яй... экая землища... - Прямо - прет из нее. - Н-да-а... а однако - камень ведь... - Неудобная земля, надобно сказать... И вспоминали о Кобыльем ложке. Сухом гоне. Мокреньком - о родных местах, где каждая горсть земли была прахом их дедов и все памятно, знакомо, дорого - орошено их потом. Была там с ними еще одна баба - высокая, прямая, плоская, как доска, с лошадиными челюстями и тусклым взглядом черных, точно угли, косых глаз.

Арас - заботливый ответственный отец, который гордился своими сыновьями. Настоящими воинами хотел видеть Тарас своих сыновей. Поэтому и проводит их в Запорожскую Сечь, считая, что "нет лучшей науки для молодого человека". Героический характер Тарас проявляет не только на поле боя, но и по отношению к своим сыновьям.
Тарас не чувствует никакой жалости к сыну-изменнику. Без колебаний он совершает свой приговор: "Я тебя породил, я тебя и убью! " Тарас навсегда вычеркнул Андрия из своей памяти.
С риском для жизни пробирался Тарас на место казни Остапа и поддерживал его в самый трудный час. Бульба страдал, но гордился сыном и помнил о нём всегда.
Ничего не может быть больнее для отца, чем гибель сыновей. В этом трагедия Тараса. Он превращается под влиянием пережитых страданий в замкнутого и мрачного человека, который мстит за гибель Остапа, ведь именно старший сын был близок ему по характеру. Именно им он гордится.