Волшебная сказка про мальчика Мишу, который очень хотел узнать, как получается музыка в табакерке. Папа дал ему это задание, а сам ушел. И Миша попал в маленький городок табакерки, где познакомился с мальчиком-колокольчиком, который был его проводником по волшебному городку табакерки. В этом городке Миша познакомился с другими мальчиками-колокольчиками, с дядьками-молоточками, которые стучали по колокольчикам, с господином Валиком, который крутился и зацеплял молоточки, а те в свою очередь стучали по колокольчикам и, наконец познакомился с принцессой-пружиной, которая вертела господина Валика. Но все это волшебное путешествие в маленький городок в табакерке оказалось лишь сном - Мишу убаюкала музыка. Когда Миша проснулся, он рассказал о своем путешествии в подробностях родителям.
Поэзия А. А. Фета необыкновенно музыкальна. Стихами г. Фета можно зачитываться до головокружения; в них есть нечто обаятельное, звучащее, как струны, волнующее сердце, как изящная музыкальная симфония. Высчитывать стихотворения такого рода было бы слишком долго, ибо нет стихотворений г. Фета, составленных немузыкально. Стихотворения "Растут, растут причудливые тени", "Люди спят, пойдем в тенистый сад", "Серенада" (Тихо вечер догорает) , "Спи, еще с зарею" и "На заре ты ее не буди", положенны на музыку, которая, при всех своих достоинствах, едва ли стоит музыки слов, написанной самим поэтом. Ты спишь один, забыт на месте диком, Старинный монастырь! Твой свод упал; кругом летают с криком Сова и нетопырь. И стекол нет, и свищет вихорь ночи Во впадину окна, Да плющ растет, да устремляет очи Полночная луна. И кто-то там мелькает в свете лунном, Блестит его убор - И слышатся на чугунном Шаги и звуки шпор. И грустную симфонию печали Звучит во тьме орган. . То тихо все, как будто вечно спали И стены и орган. Это совершеннейший музыкальный ноктюрн, не только рисующее перед нашей фантазией величавую картину развалин, озаренных луною, но еще сверх того уносящее нашу душу в отдаленнейшие области, о которых трудно говорить сухою прозою. И как не вспомнить в связи с этим знаменитые тютчевские образы о грозе, "разрешились в сумрак зыбкий, в дальний гул" - о красках и звуках вечереющего дня. Звуковая сторона стихотворения никогда не представлялась Тютчеву самоцелью, но язык звуков был ему близок и понятен. Певучесть есть в морских волнах, Гармония в стихийных спорах, И стройный мусикийсий шорох Струится в зыбких камышах. Тени сизые смесились, Цвет поблекнул, звук уснул. Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы. Окликались ветры и пели валы… Читатель слышит в стихах Тютчева грохот летних бурь, еле внятные звуки наплывающих сумерек, шорох зыбких камышей… Эта звукопись поэту запечатлеть не только внешние стороны явлений природы, но своё ощущение, своё чувство природы. Этой же цели служат и смелые красочные сочетания в стихах Тютчева ("мглисто-линейно", "лучезарно и сизо-тёмно"). Кроме того. Тютчев обладает даром воспроизводить краски и звучания в нераздельности производимого им впечатления. Так возникают в его поэзии и "чуткие звёзды", и солнечный луч, врывающийся в окно "румяным громким восклицанием", сообщая динамику и экспрессию поэтической фантазии Тютчева преобразить поэтические этюды с натуры в такие "пейзажи в стихах", где зрительно-конкретные образы проникнуты мыслью, чувством, настроением, раздумьем.
