3.На друга милого глядит,
Bздыхает, сердится, горит
И, ЩИПля ус от нетерпенья,
Считает каждые мгновенья.
4. ...ясный вид,
спокойный взор, брада седая...
5. ...Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
6. ...Старушка дряхлая, седая.
Глазами Впалыми сверкая,
С горбом, стрясучей головой...
7. ...Седую бороду несет;
И входит с важностью за нею
Горбатый карлик из дверей...
8. ...Златую косу заплела...
...Покрылись кудри золотые,
И грудь, и плечи молодые
Фатой, прозрачной, как туман.
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
Этот Санька посоветовал обмануть бабушку: “Ты в туес травы натолкай, сверху ягод — и готово дело! ” Мальчик так и поступил. Чтобы вредный Санька не проболтался, пришлось для него из кладовой украсть калач.
Вину свою мальчик почувствовал сразу: долго не мог уснуть, с тоской ожидал возвращения бабушки, думал: “Вон как хорошо было жить. Ходи, бегай, играй и ни о чём не думай”. Вечером он не спешит домой, спать ложится в кладовке.
“И срамила же меня бабушка! И обличала же! Только теперь, поняв до конца, в какую бездонную пропасть ввергло меня плутовство и на какую «кривую дорожку» оно меня ещё уведёт, коли я так рано взялся шаромыжничать, коли за лихим людом потянулся на разбой, я уж заревел не просто раскаиваясь, а испугавшись, что пропал, что ни прощенья, ни возврату нету... ”
“Я зажмурился и открыл глаза. Ещё раз зажмурился, ещё раз открыл. По скоблёному кухонному столу, будто по огромной земле, с пашнями, лугами и дорогами, на розовых копытцах скакал белый конь с розовой гривой”.
Существует русская поговорка “Не выноси сор из избы”. Но бабушка Катерина Петровна всем, кого встречала в это утро, рассказывала про проступок внука?
Виктор Астафьев не рассказал нам, каким образом раскрылся обман в городе. Мы знаем только по словам бабушки, что купила ягодки “культурная дамочка, в шляпке”. Возможно, прямо на рынке, пересыпая ягоды, она увидела вместо ягод траву и стала справедливо возмущаться при виде столь явного мошенничества. Поставьте теперь себя на место бабушки, и вы поймёте, как стало стыдно и неудобно пожилому человеку.
Прощение у бабушки предшествовало наказанию, ведь пряник уже был куплен, а мальчик ещё не повинился. Уже зная об обмане, бабушка всё же покупает внуку пряник — коня с розовой гривой.
Пряник для мальчика был и игрушкой, и лакомством, и символом.
Писатель рассказывает о себе правдиво, не приукрашивая действительности, он вынес для себя уроки из этой истории.
Этот рассказ о детстве — чудной поре познания мира, первых столкновений с жизнью, времени, когда ты бывал невозможно счастлив и безнадёжно одинок. Есть такое выражение: “Все мы родом из детства”. Оно подчёркивает, что детство очень важно в становлении характера, в формировании представлений о мире и людях. Это время согрето любовью и заботой родных людей, их бесконечным терпением и добротой, поэтому и вспоминается как счастливая пора в жизни любого человека. А если оно пришлось на суровые, голодные годы? Но и тогда оно было прекрасным, потому и помнится.