4.Определи.1)Жанр произведения.Легенда Сказка Рассказ.2)Последовательность пявления героев в тексте.3)Какое время жизни определил повелитель каждому герою? Якоб и Вильгельм Гримм."Время жизни".
Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. Более всего же чтите гостя, откуда бы он к вам ни пришёл, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете чтить его подарком, то угостите его пищей и питьём; ибо он, проходя , прославит человека по всем землям или добрым или злым.
Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не приветив его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой.
Если забудете это, то чаще перечитывайте мою грамотку, тогда и мне не будет стыдно, и вам будет хорошо.
Что умеете хорошего, того не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь ему была от других стран. Леность ведь мать всему дурному: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее…
Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь, живые большие лаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок…» Кому не знаком этот портрет Емельяна Пугачева, набросанный рукою Пушкина в повести «Капитанская дочка»? Однако, не всем известно, что Александром Сергеевичем руководило ни одно только поэтическое воображение: описывая внешность знаменитого крестьянского бунтаря, «сего дерзостного Икара ко Солнцу возлетающего» (как писал о нем в своих стансах Сумароков), поэт имел перед глазами гравированную копию с прижизненного портрета Емельяна Пугачева. Эта копия, или вернее несколько копий были заказаны самим Пушкиным, гравировались в Париже и уже в середине XIX века почитались редкостью и такою же святыней, как все, что было связано с именем великого поэта.
Объяснение:
Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. Более всего же чтите гостя, откуда бы он к вам ни пришёл, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете чтить его подарком, то угостите его пищей и питьём; ибо он, проходя , прославит человека по всем землям или добрым или злым.
Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не приветив его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой.
Если забудете это, то чаще перечитывайте мою грамотку, тогда и мне не будет стыдно, и вам будет хорошо.
Что умеете хорошего, того не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь ему была от других стран. Леность ведь мать всему дурному: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее…
Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь, живые большие лаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок…» Кому не знаком этот портрет Емельяна Пугачева, набросанный рукою Пушкина в повести «Капитанская дочка»? Однако, не всем известно, что Александром Сергеевичем руководило ни одно только поэтическое воображение: описывая внешность знаменитого крестьянского бунтаря, «сего дерзостного Икара ко Солнцу возлетающего» (как писал о нем в своих стансах Сумароков), поэт имел перед глазами гравированную копию с прижизненного портрета Емельяна Пугачева. Эта копия, или вернее несколько копий были заказаны самим Пушкиным, гравировались в Париже и уже в середине XIX века почитались редкостью и такою же святыней, как все, что было связано с именем великого поэта.