Бородино можно, действительно, с гордостью называть полем русской боевой славы. Здесь в 1812 году решилась судьба не только нашей страны, но и всей Европы. Наши войска, солдаты, командование и другие наши люди сумели, без преувеличения, ход войны. Нельзя забывать, что на этом поле и во время второй Мировой войны тоже произошло сражение. Конечно, оно не так известно, не стало судьбоносным, но оно тоже очень важно для патриотов, для граждан нашей страны и всего мира тоже.
Воспел в стихах это поле, эту битву, как мы знаем, Юрий Лермонтов. Благодаря его произведению каждый может не просто узнать, естественно, значимую информацию о числе погибших, о планах командования и подобное, но может почувствовать всё. Мы как будто видим красоту того вечера, ведь перед битвой любому всё покажется особенно красивым. Видишь красоту каждого листочка! И так и представляется, как готовятся к решительному и решающему бою солдаты. А вот противники-французы уже (преждевременно) празднуют победу. И мы ощущаем себя в центре этой кровавой битвы, которая, к счастью, закончилась нашей победой.
И рассказчик в стихотворении говорит о боевой славе России. Точней, он рассказывает о событиях на этом поле своему племяннику. То есть связь поколений, рассказы о самых значимых событиях – всё это имеет место. Более того, теперь и мы в нашем почти космическом веке знаем и помним о Бородино. Я бы и сам хотел съездить на это историческое поле. Сейчас можно посетить это знаменитое поле – прикоснуться к истории. Здесь восстановленные доты, гранитные обелиски, братские могилы. Конечно, здесь есть церковь памяти погибших воинов, существует монастырь. Можно посетить множество интересных музеев. Сюда приезжают туристы не только из России, но из многих других стран. Я думаю, что на Бородино всё имеет важное историческое значение. К вечеру бой стал затихать. Обе армии стояли одна против другой, обескровленные, измотанные, поредевшие, но все равно готовые к дальнейшей борьбе. Французы отошли с занятых ими высот, русские остались там, где стояли в конце сражения. Кутузов сначала намерен был «заутра бой затеять новый и до конца стоять» и даже распорядился готовиться к продолжению сражения, но когда возле полуночи получил донесение о потерях, — а они превышали 45 тысяч человек убитыми и ранеными, — то никакого иного решения, кроме отступления, он принять не мог. Французы потеряли убитыми и ранеными еще больше, чем русские, — около 58,5 тысячи солдат и офицеров и 49 генералов. Однако и у них не было выбора — они должны были идти вперед до конца. «Великая армия» разбилась о несокрушимую армию России, и потому Наполеон вправе был сказать: «Битва на Москве-реке была одной из тех битв, где проявлены наибольшие достоинства и достигнуты наименьшие результаты». А Кутузов оценил Бородинское сражение по-иному: «Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно. Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю». «Двунадесяти языкам» наполеоновского войска, собранного со всей Европы, противостояло еще большее число российских «языцей», собравшихся со всей империи. На Бородинском поле плечом к плечу стояли солдаты, офицеры и генералы российской армии, сплотившей в своих рядах русских и украинцев, белорусов и грузин, татар и немцев, объединенных сознанием общего долга и любовью к своему Отечеству. И потому поровну крови и доблести, мужества и самоотверженности положили на весы победы офицеры и генералы: русский Денис Давыдов, грузин Петр Багратион, немец Александр Фигнер, татарин Николай Кудашев и турок Александр Кутайсов, России верные сыны. И все же, сколь ни ярки были вспышки этой искрометной офицерской доблести, при всей их красивости чем-то напоминали они торжественные огни праздничного фейерверка, в то время как лавинная, всесокрушающая солдатская доблесть была подобна могучему лесному пожару, который, ревя и неистовствуя, неудержимо шел высокой жаркой стеной, круша и испепеляя все, что стояло на его пути. История сохранила нам и имена героев Бородина, солдат и унтер-офицеров — кавалеров военного ордена Георгия
Воспел в стихах это поле, эту битву, как мы знаем, Юрий Лермонтов. Благодаря его произведению каждый может не просто узнать, естественно, значимую информацию о числе погибших, о планах командования и подобное, но может почувствовать всё. Мы как будто видим красоту того вечера, ведь перед битвой любому всё покажется особенно красивым. Видишь красоту каждого листочка! И так и представляется, как готовятся к решительному и решающему бою солдаты. А вот противники-французы уже (преждевременно) празднуют победу. И мы ощущаем себя в центре этой кровавой битвы, которая, к счастью, закончилась нашей победой.
И рассказчик в стихотворении говорит о боевой славе России. Точней, он рассказывает о событиях на этом поле своему племяннику. То есть связь поколений, рассказы о самых значимых событиях – всё это имеет место. Более того, теперь и мы в нашем почти космическом веке знаем и помним о Бородино. Я бы и сам хотел съездить на это историческое поле. Сейчас можно посетить это знаменитое поле – прикоснуться к истории. Здесь восстановленные доты, гранитные обелиски, братские могилы. Конечно, здесь есть церковь памяти погибших воинов, существует монастырь. Можно посетить множество интересных музеев. Сюда приезжают туристы не только из России, но из многих других стран. Я думаю, что на Бородино всё имеет важное историческое значение.
К вечеру бой стал затихать. Обе армии
стояли одна против другой,
обескровленные, измотанные, поредевшие,
но все равно готовые к дальнейшей борьбе.
Французы отошли с занятых ими высот,
русские остались там, где стояли в конце
сражения.
Кутузов сначала намерен был «заутра бой
затеять новый и до конца стоять» и даже
распорядился готовиться к продолжению
сражения, но когда возле полуночи получил
донесение о потерях, — а они превышали 45
тысяч человек убитыми и ранеными, — то
никакого иного решения, кроме
отступления, он принять не мог. Французы
потеряли убитыми и ранеными еще больше,
чем русские, — около 58,5 тысячи солдат и
офицеров и 49 генералов. Однако и у них
не было выбора — они должны были идти
вперед до конца.
«Великая армия» разбилась о
несокрушимую армию России, и потому
Наполеон вправе был сказать: «Битва на
Москве-реке была одной из тех битв, где
проявлены наибольшие достоинства и
достигнуты наименьшие результаты».
А Кутузов оценил Бородинское сражение
по-иному: «Сей день пребудет вечным
памятником мужества и отличной
храбрости российских воинов, где вся
пехота, кавалерия и артиллерия дрались
отчаянно. Желание всякого было умереть
на месте и не уступить неприятелю».
«Двунадесяти языкам» наполеоновского
войска, собранного со всей Европы,
противостояло еще большее число
российских «языцей», собравшихся со всей
империи.
На Бородинском поле плечом к плечу
стояли солдаты, офицеры и генералы
российской армии, сплотившей в своих
рядах русских и украинцев, белорусов и
грузин, татар и немцев, объединенных
сознанием общего долга и любовью к
своему Отечеству.
И потому поровну крови и доблести,
мужества и самоотверженности положили
на весы победы офицеры и генералы:
русский Денис Давыдов, грузин Петр
Багратион, немец Александр Фигнер,
татарин Николай Кудашев и турок
Александр Кутайсов, России верные сыны.
И все же, сколь ни ярки были вспышки
этой искрометной офицерской доблести,
при всей их красивости чем-то напоминали
они торжественные огни праздничного
фейерверка, в то время как лавинная,
всесокрушающая солдатская доблесть
была подобна могучему лесному пожару,
который, ревя и неистовствуя, неудержимо
шел высокой жаркой стеной, круша и
испепеляя все, что стояло на его пути.
История сохранила нам и имена героев
Бородина, солдат и унтер-офицеров —
кавалеров военного ордена Георгия