уже при жизни архимеда вокруг его имени создавались легенды, поводом для которых служили его поразительные изобретения, производившие ошеломляющее действие на современников. существует легенда о том, как архимед пришёл к открытию, что выталкивающая сила равна весу жидкости в объёме
тела.
царь гиерон, живший 250 лет до н.э., поручил ему проверить честность мастера, изготовившего золотую корону.
хотя корона весила столько, сколько было отпущено на неё золота, царь заподозрил, что она изготовлена из сплава золота с другими, более дешёвыми металлами.
архимеду было поручено узнать, не ломая короны, есть ли в ней примесь.
достоверно не известно, каким методом пользовался архимед, но существует такая легенда.
сначала архимед определил, что кусок чистого золота в 19,3 раза тяжелее такого же объёма воды. получается, что
плотность золота в 19,3 раза больше плотности воды. архимеду надо было найти плотность вещества короны. если эта плотность оказалась бы больше плотности воды не в 19,3 раза, а в меньшее число раз, значит, корона была изготовлена не из чистого золота.
взвесить корону было легко, но как
найти её объём, ведь корона была сложной формы. много дней мучила архимеда эта . и вот однажды, находясь в бане, он погрузился в наполненную водой ванну, и его внезапно осенила мысль, давшая решение .
ликующий и возбуждённый своим открытием, архимед воскликнул: «эврика! эврика! »,
что значит: «нашёл! нашёл! »
архимед взвесил корону сначала в воздухе, затем в воде. по разнице в весе он рассчитал выталкивающую силу, равную весу воды в объёме короны. определив затем объём короны, он смог вычислить её плотность, а, зная плотность, ответить на вопрос царя: нет ли
примесей дешёвых металлов в золотой короне? плотность вещества короны оказалась меньше плотности чистого золота. тем самым мастер был разоблачён в обмане.
о золотой короне побудила архимеда заняться вопросом о плавании тел. в результате появилось замечательное сочинение «о плавающих
телах», которое дошло до нас.
образ николеньки иртеньева во многом автобиографический. с первых страниц повести он предстаёт перед читателем вдумчивым, впечатлительным мальчиком. тёплые и трогательные воспоминания о детстве были связаны у толстого со старшим братом. николенька научил маленького лёвушку необычным играм,
рассказывал ему и другим братьям о всеобщем человеческом счастье. в первой автобиографической повести толстого «детство» её герой, николенька иртеньев, во многом биографически и душевно близкий автору, говорит о ранних годах своей жизни: «счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! как не
любить, не лелеять воспоминаний о ней? воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».
николенька постоянно с переменным успехом играет какую-нибудь роль. то роль влюбленного с оглядкой на прочитанные им романы, то — философа, так как в
свете его мало замечали, а задумчивостью можно было замаскировать свой неуспех, то — большого оригинала. все это отодвигало на задний план его настоящие чувства и мысли. чувства и настроение николеньки, как любые детские чувства, часто меняются. к примеру, в главе "разлука", при отъезде николенька
сначала нетерпелив: "я сидел у окна и с нетерпением ожидал окончания всех приготовлений", "я продолжал быть беззаботен и нетерпелив. десять секунд, которые просидели с закрытыми дверьми, показались мне за целый час", затем резко подступает горечь от расставания — "я же захлебывался от слез, и что-то
так давило мне в горле, что я боялся ", но вновь появляются детские размышления — "я продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду."
я думаю, что идея нравственного совершенствования становится одной из наиболее
значимых. так николенька, говоря об отце, отмечал: « и то только он считал хорошим, что называла хорошим публика. бог знает, были ли у него какие-нибудь нравственные убеждения? »
уже при жизни архимеда вокруг его имени создавались легенды, поводом для которых служили его поразительные изобретения, производившие ошеломляющее действие на современников. существует легенда о том, как архимед пришёл к открытию, что выталкивающая сила равна весу жидкости в объёме
тела.
царь гиерон, живший 250 лет до н.э., поручил ему проверить честность мастера, изготовившего золотую корону.
хотя корона весила столько, сколько было отпущено на неё золота, царь заподозрил, что она изготовлена из сплава золота с другими, более дешёвыми металлами.
архимеду было поручено узнать, не ломая короны, есть ли в ней примесь.
достоверно не известно, каким методом пользовался архимед, но существует такая легенда.
сначала архимед определил, что кусок чистого золота в 19,3 раза тяжелее такого же объёма воды. получается, что
плотность золота в 19,3 раза больше плотности воды. архимеду надо было найти плотность вещества короны. если эта плотность оказалась бы больше плотности воды не в 19,3 раза, а в меньшее число раз, значит, корона была изготовлена не из чистого золота.
взвесить корону было легко, но как
найти её объём, ведь корона была сложной формы. много дней мучила архимеда эта . и вот однажды, находясь в бане, он погрузился в наполненную водой ванну, и его внезапно осенила мысль, давшая решение .
ликующий и возбуждённый своим открытием, архимед воскликнул: «эврика! эврика! »,
что значит: «нашёл! нашёл! »
архимед взвесил корону сначала в воздухе, затем в воде. по разнице в весе он рассчитал выталкивающую силу, равную весу воды в объёме короны. определив затем объём короны, он смог вычислить её плотность, а, зная плотность, ответить на вопрос царя: нет ли
примесей дешёвых металлов в золотой короне? плотность вещества короны оказалась меньше плотности чистого золота. тем самым мастер был разоблачён в обмане.
о золотой короне побудила архимеда заняться вопросом о плавании тел. в результате появилось замечательное сочинение «о плавающих
телах», которое дошло до нас.
образ николеньки иртеньева во многом автобиографический. с первых страниц повести он предстаёт перед читателем вдумчивым, впечатлительным мальчиком. тёплые и трогательные воспоминания о детстве были связаны у толстого со старшим братом. николенька научил маленького лёвушку необычным играм,
рассказывал ему и другим братьям о всеобщем человеческом счастье. в первой автобиографической повести толстого «детство» её герой, николенька иртеньев, во многом биографически и душевно близкий автору, говорит о ранних годах своей жизни: «счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! как не
любить, не лелеять воспоминаний о ней? воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».
николенька постоянно с переменным успехом играет какую-нибудь роль. то роль влюбленного с оглядкой на прочитанные им романы, то — философа, так как в
свете его мало замечали, а задумчивостью можно было замаскировать свой неуспех, то — большого оригинала. все это отодвигало на задний план его настоящие чувства и мысли. чувства и настроение николеньки, как любые детские чувства, часто меняются. к примеру, в главе "разлука", при отъезде николенька
сначала нетерпелив: "я сидел у окна и с нетерпением ожидал окончания всех приготовлений", "я продолжал быть беззаботен и нетерпелив. десять секунд, которые просидели с закрытыми дверьми, показались мне за целый час", затем резко подступает горечь от расставания — "я же захлебывался от слез, и что-то
так давило мне в горле, что я боялся ", но вновь появляются детские размышления — "я продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду."
я думаю, что идея нравственного совершенствования становится одной из наиболее
значимых. так николенька, говоря об отце, отмечал: « и то только он считал хорошим, что называла хорошим публика. бог знает, были ли у него какие-нибудь нравственные убеждения? »