7. Як пан Журден пояснює, навіщо йому стільки учителів? (дія 3)
8. Що говорить Дорімена про пана Журдена? (дія 4)
9. Чому пан Журден не погоджується на шлюб своєї дочки і Клеонта? (дія 3)
ІІІ. Хто з персонажів комедії і кому говорить наступні слова:
10. «В цьому костюмі ви виглядаєте чудово. В нас при дворі не знайдеться жодного юнака, що мав би таку струнку постать, як ви»?
11. «Я хочу покласти край вашому марнотратству і, щоб ви більше не витрачалися на мене, вирішила якнайшвидше одружитися з вами»?
12. «Нічого мені окуляри надівати, добродію, я й без них добре бачу! Давно вже зрозуміла я, що у вас тут коїться. Надаремне ви думаєте, що я така дурна!»
Князь Александр Невский принадлежит к числу тех великих людей в истории нашего Отечества, чья деятельность не просто оказала влияние на судьбы страны и народа, но во многом изменила их, предопределила ход русской истории на многие столетия вперед. Ему выпало править Русью в тяжелейшей, переломный момент, последовавший за разорительным монгольским завоеванием, когда речь шла о самом существовании Руси, о том, сумеет ли она уцелеть, сохранить свою государственность, свою этническую самостоятельность или исчезнет с карты, подобно многим другим народам Восточной Европы, подвергшимся нашествию одновременно с ней.
Он родился в 1220 году (1), в городе Переяславле-Залесском, и был вторым сыном Ярослава Всеволодовича, в то время переяславского князя. Его мать Феодосия, по всей видимости, была дочерью знаменитого торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удатного, или Удалого (2).
Очень рано Александр оказался вовлечен в бурные политические события, развернувшиеся вокруг княжения в Великом Новгороде — одном из крупнейших городов средневековой Руси. Именно с Новгородом будет связана большая часть его биографии. В первый раз Александр попал в этот город еще младенцем — зимой 1223 года, когда его отца пригласили на новгородское княжение. Однако княжение оказалось недолгим: в конце того же года, рассорившись с новгородцами, Ярослав с семьей вернулся в Переяславль. Так и будет Ярослав то мириться, то ссориться с Новгородом, а затем то же повторится и в судьбе Александра. Объяснялось это просто: новгородцы нуждались в сильном князе из близкой к ним Северо-Восточной Руси для того, чтобы он мог защитить город от внешних врагов. Однако такой князь правил Новгородом слишком круто, и горожане обычно скоро ссорились с ним и приглашали на княжение какого-нибудь южнорусского князя, не слишком досаждавшего им; и все бы хорошо, но тот, увы, не мог защитить их в случае опасности, да и заботился больше о своих южных владениях — вот и приходилось новгородцам вновь обращаться за к владимирским или переяславским князьям, и все повторялось заново.
Рыбаки тянули сеть; сеть была тяжелой, и они радовались и
приплясывали, предвкушая богатый улов. Но когда сеть вытащили,
оказалось, что рыбы в ней совсем немного, а полна камнями и песком. И
стали рыбаки безмерно горевать: досадовали они не столько из-за самой
неудачи, сколько из-за того, что надеялись совсем на другое. Но был
среди них один старик, и сказал он: "Полно, друзья: думается мне, что
радость и горе друг другу сестры, и сколько мы радовались, столько
должны были и горевать".
Так и мы должны взирать на изменчивость жизни и не обольщаться
успехами, словно они наши навек: даже после самой ясной погоды приходит
ненастье.
Жадность
Однажды Жадность вдруг не жадной стала,
Она чужое щедро раздавала.
И кто сказал, позвольте мне узнать,
Посмеет Жадность Скрягой называть?!
Лень
Лень от рождения ленивою была
И потому забросила дела.
Но всякий раз, чужим куском давясь,
Она за дело мысленно бралась.
Гордыня
Гордыню как-то проучить решили,
Ей дело уголовное пришили.
В истерике задергалась Гордыня,
Ведь гордости в ней не было в помине.
Ревность
Однажды Ревность Верность повстречала
И яростно в лицо ей прокричала:
"Хоть Бог свидетель, что святая ты давно,
Но я тебе не верю все равно!"
Зависть
Завидовала Зависть всем подряд
И от напряга почернела, говорят,
Но черной она стала изнутри,
Не рассмотреть порок, как ни смотри.
Вот почему, как правило, бывает,
Чернуха-Зависть себя белой называет.
Чревоугодие
Ни грех бы было нам признаться,
Мы любим часто объедаться.
Но создаем при этом шум,
Что, дескать, мы питаем ум.
Тогда зачем же всякий раз
Смываем мысли в унитаз?!
Наверно она их найти не сможет я их из днище взяла