"Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков, и прозрачная-прозрачная, как самое чистое стекло, только очень глубока, так глубока, что никакого якорного каната не хватит. Много колоколен надо поставить одну на другую, тогда только верхняя выглянет на поверхность. Там на дне живет подводный народ. Только не подумайте, что дно голое, один только белый песок. Нет, там растут невиданные деревья и цветы с такими гибкими стеблями и листьями, что они шевелятся, словно живые, от малейшего движения воды. А между ветвями снуют рыбы, большие и маленькие, совсем как птицы в воздухе у нас наверху. В самом глубоком месте стоит дворец морского царя — стены его из кораллов, высокие стрельчатые окна из самого чистого янтаря, а крыша сплошь раковины; они то открываются, то закрываются, смотря по тому, прилив или отлив, и это очень красиво, ведь в каждой лежат сияющие жемчужины — одна-единственная была бы великим украшением в короне любой королевы."
Возможно, на выбор сюжета «Песни…» повлиял случай, о котором Лермонтов услышал еще во время своего пребывания в университете: гусар, тщетно ухаживавший за приглянувшейся ему женой купца, похитил ее с улицы, когда она возвращалась из церкви. Этот купец жил в Замоскворечье, по-старинному, торговал в Гостином дворе. Муж отомстил за поругание семьи и затем, арестованный, наложил на себя руки. Возможно, что сюжет позаимствован поэтом из какого-либо рассказа о грозном царе. Несомненно одно: многие картины и образы навеяны былинами, которыми Михаил Юрьевич зачитывался в сборнике Кирши Данилова («Ставр боярин», «Мастрюк Темрюкович»). В былине «Иван Годинович» встречается имя: Настасья Дмитриевна (в «Песне…» – Алена Дмитриевна). В былине говорится: Глупый Иван, неразумный Иван! Где ты, Иванушка, перво был? Ныне Настасья просватана, Душа Дмитревна запоручена…
