Анализ, умоляю 50 нет дня, чтобы душа не ныла,не изнывала б о былом,искала слов, не находила,и сохла, сохла с каждым днем, –как тот, кто жгучею тоскоютомился по краю родноми вдруг узнал бы, что волноюон схоронен на дне морском.сделайте анализ стихотворения: тема, средства выразительности, кому посвящено, вывод

На рубеже ХIХ — XX веков в России существовало более десятка казачьих войск. Национальный состав войск был разнообразен, и их внешний облик складывался годами, а в элементах одежды нередко чувствовалось влияние представителей различных народностей.

Костюм казаков состоял из военной формы и повседневной одежды. Форменный костюм сложный путь развития, большое влияние на него оказала культура кавказских народов. Казачья форма утвердилась в середине 19 века: черкеска, шаровары, бешмет, башлык, зимняя бурка, папаха, сапоги или ноговицы.

Форменная одежда, конь, оружие были составной частью казачьей «справы», т.е. снаряжения за свой счёт. Казака «справляли» задолго до того, как он шёл служить.

Войны показали неудобство и непрактичность традиционной казачьей формы на поле боя. И в 1915 году казакам разрешили черкеску и бешмет заменить на гимнастёрку пехотного образца, бурку — на шинель, а папаху заменить фуражкой. Традиционная казачья форма была оставлена как парадная.

Черноморские, а затем кубанские казаки во многом позаимствовали форму одежды и отдельные детали обмундирования у живущих рядом кавказских горцев. В 1860 году специальным указом военного ведомства была утверждена единая форма одежды Кубанского казачьего войска. Костюм кубанского казака состоял из рубахи, бешмета, шаровар, мундира в виде чекменя или черкески, заимствованного у горцев, башлыка и бурки.

СЕВА­СТО­ПОЛЬ В ДЕКАБРЕ МЕСЯЦЕ ЦИТАТА : "Утренняя заря только что начи­нает окра­ши­вать небо­склон над Сапун-горою; тёмно-синяя поверх­ность моря уже сбро­сила с себя сумрак ночи и ждёт первого луча, чтобы заиг­рать весёлым блеском; с бухты несёт холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далёкий неумол­ка­емый гул моря, изредка преры­ва­емый раска­ти­стыми выстре­лами в Сева­сто­поле, один нару­шает тишину утра... Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Сева­сто­поле, не проникло в душу вашу чувство какого-то муже­ства, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обра­щаться в ваших жилах...» Несмотря на то, что в городе идут боевые действия, жизнь идёт своим чередом: торговки продают горячие булки, а мужики — сбитень. Кажется, что здесь странно смеша­лась лагерная и мирная жизнь, все суетятся и пуга­ются, но это обман­чивое впечат­ление: боль­шин­ство людей уже не обра­щает внимания ни на выстрелы, ни на взрывы, они заняты «будничным делом». Только на басти­онах «вы увидите... защит­ников Сева­сто­поля, увидите там ужасные и грустные, великие и забавные, но изуми­тельные, возвы­ша­ющие душу зрелища».В госпи­тале раненые солдаты расска­зы­вают о своих впечат­ле­ниях: тот, кто потерял ногу, не помнит боли, потому что не думал о ней; в женщину, отно­сившую на бастион мужу обед, попал снаряд, и ей отре­зали ногу выше колена. В отдельном поме­щении делают пере­вязки и операции. Раненые, ожида­ющие своей очереди на операцию, в ужасе видят, как доктора ампу­ти­руют их това­рищам руки и ноги, а фельдшер равно­душно бросает отре­занные части тел в угол. Здесь можно видеть «ужасные, потря­са­ющие душу зрелища... войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и бара­банным боем, с разве­ва­ю­щи­мися знамё­нами и гарцу­ю­щими гене­ра­лами, а... войну в насто­ящем её выра­жении — в крови, в стра­да­ниях, в смерти..."