Маленький жёлтый утёнок, смешно припадая к мокрой траве беловатым брюшком и чуть не падая с тонких своих ножек, бегает передо мной и пищит: «где моя мама? где мои все? »а у него не мама вовсе, а курица: ей подложили утиных яиц, она их высидела между своими, грела равно всех. сейчас, перед непогодой, их домик — перевернутую корзину без дна — отнесли под навес, накрыли мешковиной. все там, а этот затерялся. а ну-ка, маленький, иди ко мне в ладони.и в чём тут держится душа? не весит нисколько, глазки чёрные — как бусинки, ножки — воробьиные, чуть-чуть его сжать и нет. а между тем — тепленький. и клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. и лапки уже перепончатые,и жёлт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. и вот даже от братьев отличился характером.а мы — мы на венеру скоро полетим. мы теперь, если все дружно возьмёмся, за двадцать минут целый мир перепашем.но никогда — никогда! — со всем нашим атомным могуществом не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать,— не смонтируем вот этого невесомого жалкенького жёлтенького
Маленький жёлтый утёнок, смешно припадая к мокрой траве беловатым брюшком и чуть не падая с тонких своих ножек, бегает передо мной и пищит: «где моя мама? где мои все? »а у него не мама вовсе, а курица: ей подложили утиных яиц, она их высидела между своими, грела равно всех. сейчас, перед непогодой, их домик — перевернутую корзину без дна — отнесли под навес, накрыли мешковиной. все там, а этот затерялся. а ну-ка, маленький, иди ко мне в ладони.и в чём тут держится душа? не весит нисколько, глазки чёрные — как бусинки, ножки — воробьиные, чуть-чуть его сжать и нет. а между тем — тепленький. и клювик его бледно-розовый, как наманикюренный, уже разлапист. и лапки уже перепончатые,и жёлт в свою масть, и крыльца пушистые уже выпирают. и вот даже от братьев отличился характером.а мы — мы на венеру скоро полетим. мы теперь, если все дружно возьмёмся, за двадцать минут целый мир перепашем.но никогда — никогда! — со всем нашим атомным могуществом не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать,— не смонтируем вот этого невесомого жалкенького жёлтенького
