“Всеми уважаемый” Иван Васильевич вспоминает давно происшедшее с ним, изменившее всю его дальнейшую жизнь. Он говорит, что вся его жизнь переменилась из-за одного утра. Иван Васильевич был страстно влюблен в Вареньку Б.. . Она и сейчас, в пятьдесят лет была красавица, а восемнадцатилетней девушкой была прелестна. Он был провинциальным студентом, политикой не занимался, любил балы и танцы. Жизнь была прекрасна. На балу они с Варенькой танцевали почти все танцы вместе. Один танец она танцевала с отцом. Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо его было румяное с белыми усами под царя Николая I. Он был старый служака николаевской выправки. Отец и дочь танцевали замечательно, все любовались ими”. Иван Васильевич же умилялся. Особенно умиляли его сапоги, не модные, а старые, “очевидно построенные батальонным сапожником”. Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные — думал юноша. Отец запыхался и подвел Вареньку к нему, чтобы они продолжали танец. Вскоре полковник уехал, но Варенька осталась на балу с матерью. Иван Васильевич был счастлив “и боялся только одного, чтобы что-нибудь! не испортило.. . счастья”. Вернувшись домой, он не мог усидеть на месте и вышел на улицу. Уже светало. Была самая масленичная погода, расстилался туман, насыщенный водой снег таял на дорогах, и со всех крыш капало. Недалеко от его дома было поле. Когда Иван Васильевич вышел туда, то увидел что-то большое черное и услышал звуки барабана и флейты. Это была какая-то жесткая, неприятная музыка. Он стал приглядываться к этому “черному и непонятному” и, пройдя шагов сто, увидел много людей. Он решил, что это учение. Солдаты стояли в две шеренги, с ружьями у ноги и не двигались. “Что они делают? ” — спросил Иван Васильевич у проходившего мимо кузнеца. Тот ответил, что прогоняют сквозь строй солдата “за побег”. Приглядевшись, Иван Васильевич увидел оголенного по пояс солдата, привяанного к ружью, которого волокли два солдата. Рядом шел высокий военний, показавшийся Ивану Васильевичу знакомым. Под ударами спина наказываемого превратилась в сплошное кровавое месиво. Солдат дергался, приостанавливался, но его тащили вперед, все новые удары ложились на его спину, а рядом шел отец Вареньки, такой же подтянутый и румяный, как на балу. Наказываемый стонал, просил “помилосердствовать”, но его все били и били. Вдруг полковник ударил по лицу малорослого солдата, который недостаточно сильно ударил наказываемого. Затем он приказал подать новых шпицрутенов но, оглянувшись, увидел Ивана Васильевича, и сделал вид, что не узнал его. Вернувшись домой, Иван Васильевич все время представлял себе виденную страшную картину и не мог спать. Но он не осуждал полковника. Он думал, что, “очевидно, полковник что-то знайет такое, чего я не знаю. Если бы я знал то, что он знает, я бы тогда понимал то, что я видел, и это не мучило бы меня”. Уснул он только к вечеру и только после того, как напился. Иван Васильевич не судил полковника, он хотел и не мог понять “его правду”. Он не поступил в военную службу, как хотел ранее. Вообще нигде не служил и оказался, по его словам, “никчемным человеком”. А любовь с этого дня пошла на убыль, так как замечал в улыбке Вареньки черты лица отца. Как только видел ее, сразу вспоминал ее отца на площади во время экзекуции. И любовь так и сошла на нет.
Стихотворение было посвящено Авдотье Панаевой и написано 29 июля 1856. Связано с попыткой разорвать отношения с ней. Прости
Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленья, — Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь, — Благослови и не забудь! Некрасов долго и болезненно любил писательницу Авдотью Панаеву и посвятил ей целый цикл стихотворений Однако жизнь сложна и трагична, и стихи тоже полны драматичности. Со своей любимой они часто очень бурно ссорились, но и быстро мирились, поэт просил у неё прощение, просил забыть о ссорах и т. д. Это стихотворение одно из таких. Некрасов просит Авдотью не помнитьтех мгновений, когда она ушла от мужа к нему, не впадать в тоску, унынье. Не злиться на него и на себя, не помнить скандалов, своих слёз и его угроз расстаться в порыве своего гнева, Но зато помнить только хорошее: дни зарождения их большой любви, многочисленные прогулки, общения друг с другом и просит её: "Благослови (всё это) и не забудь! " Это искреннее прощание с любимой. Герой просит любимую забыть все плохое, что было между ними, не помнить дней ревности и угроз, а на всю жизнь запомнить то время, когда им было хорошо вдвоем. Н. А. Некрасов умел сильно чувствовать, страстно любить и оставаться человечным в конфликтных ситуациях. Умел видеть даже в нелюбимой уже женщине прежде всего страдающего человека, что дано далеко не всем. Это доказала и сама Авдотья Яковлевна, когда в старости, пережив трех мужей и в одиночестве оканчивая свой путь, писала мемуары, в которых вознесла и восславила Н. Некрасова. Он вышел у нее под пером лучшим из людей. Лучшим ее памятником являются посвященные ей стихотворения Некрасова: "Прости, не помни дней паденья", "Тяжелый крест достался ей на долю", "Бьется сердце беспокойное" и многие другие. Некрасов и после разлуки с нею воспевал ее как близкого друга: Всё, чем мы в жизни дорожили, Что было лучшего у нас, Мы на один алтарь сложили, И этот пламень не угас.
Он говорит, что вся его жизнь переменилась из-за одного утра.
Иван Васильевич был страстно влюблен в Вареньку Б.. . Она и сейчас, в пятьдесят лет была красавица, а восемнадцатилетней девушкой была прелестна.
Он был провинциальным студентом, политикой не занимался, любил балы и танцы. Жизнь была прекрасна.
На балу они с Варенькой танцевали почти все танцы вместе. Один танец она танцевала с отцом.
Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо его было румяное с белыми усами под царя Николая I. Он был старый служака николаевской выправки. Отец и дочь танцевали замечательно, все любовались ими”. Иван Васильевич же умилялся. Особенно умиляли его сапоги, не модные, а старые, “очевидно построенные батальонным сапожником”. Чтобы вывозить и одевать любимую дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные — думал юноша. Отец запыхался и подвел Вареньку к нему, чтобы они продолжали танец. Вскоре полковник уехал, но Варенька осталась на балу с матерью.
Иван Васильевич был счастлив “и боялся только одного, чтобы что-нибудь! не испортило.. . счастья”.
Вернувшись домой, он не мог усидеть на месте и вышел на улицу. Уже светало. Была самая масленичная погода, расстилался туман, насыщенный водой снег таял на дорогах, и со всех крыш капало. Недалеко от его дома было поле. Когда Иван Васильевич вышел туда, то увидел что-то большое черное и услышал звуки барабана и флейты. Это была какая-то жесткая, неприятная музыка.
Он стал приглядываться к этому “черному и непонятному” и, пройдя шагов сто, увидел много людей. Он решил, что это учение. Солдаты стояли в две шеренги, с ружьями у ноги и не двигались. “Что они делают? ” — спросил Иван Васильевич у проходившего мимо кузнеца. Тот ответил, что прогоняют сквозь строй солдата “за побег”.
Приглядевшись, Иван Васильевич увидел оголенного по пояс солдата, привяанного к ружью, которого волокли два солдата. Рядом шел высокий военний, показавшийся Ивану Васильевичу знакомым. Под ударами спина наказываемого превратилась в сплошное кровавое месиво. Солдат дергался, приостанавливался, но его тащили вперед, все новые удары ложились на его спину, а рядом шел отец Вареньки, такой же подтянутый и румяный, как на балу. Наказываемый стонал, просил “помилосердствовать”, но его все били и били. Вдруг полковник ударил по лицу малорослого солдата, который недостаточно сильно ударил наказываемого. Затем он приказал подать новых шпицрутенов но, оглянувшись, увидел Ивана Васильевича, и сделал вид, что не узнал его.
Вернувшись домой, Иван Васильевич все время представлял себе виденную страшную картину и не мог спать.
Но он не осуждал полковника. Он думал, что, “очевидно, полковник что-то знайет такое, чего я не знаю. Если бы я знал то, что он знает, я бы тогда понимал то, что я видел, и это не мучило бы меня”. Уснул он только к вечеру и только после того, как напился.
Иван Васильевич не судил полковника, он хотел и не мог понять “его правду”. Он не поступил в военную службу, как хотел ранее. Вообще нигде не служил и оказался, по его словам, “никчемным человеком”.
А любовь с этого дня пошла на убыль, так как замечал в улыбке Вареньки черты лица отца. Как только видел ее, сразу вспоминал ее отца на площади во время экзекуции. И любовь так и сошла на нет.
Прости
Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, —
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, —
Благослови и не забудь!
Некрасов долго и болезненно любил писательницу Авдотью Панаеву и посвятил ей целый цикл стихотворений
Однако жизнь сложна и трагична, и стихи тоже полны драматичности. Со своей любимой они часто очень бурно ссорились, но и быстро мирились, поэт просил у неё прощение, просил забыть о ссорах и т. д.
Это стихотворение одно из таких.
Некрасов просит Авдотью не помнитьтех мгновений, когда она ушла от мужа к нему, не впадать в тоску, унынье. Не злиться на него и на себя, не помнить скандалов, своих слёз и его угроз расстаться в порыве своего гнева,
Но зато помнить только хорошее: дни зарождения их большой любви, многочисленные прогулки, общения друг с другом и просит её:
"Благослови (всё это) и не забудь! "
Это искреннее прощание с любимой. Герой просит любимую забыть все плохое, что было между ними, не помнить дней ревности и угроз, а на всю жизнь запомнить то время, когда им было хорошо вдвоем.
Н. А. Некрасов умел сильно чувствовать, страстно любить и оставаться человечным в конфликтных ситуациях. Умел видеть даже в нелюбимой уже женщине прежде всего страдающего человека, что дано далеко не всем.
Это доказала и сама Авдотья Яковлевна, когда в старости, пережив трех мужей и в одиночестве оканчивая свой путь, писала мемуары, в которых вознесла и восславила Н. Некрасова. Он вышел у нее под пером лучшим из людей.
Лучшим ее памятником являются посвященные ей стихотворения Некрасова: "Прости, не помни дней паденья", "Тяжелый крест достался ей на долю", "Бьется сердце беспокойное" и многие другие. Некрасов и после разлуки с нею воспевал ее как близкого друга:
Всё, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас,
Мы на один алтарь сложили,
И этот пламень не угас.