Симбирский помещик Сергей Аксаков (на снимке), написавший знаменитую сказку «Аленький цветочек», в письме сыну Ивану от 23 ноября 1856 года сообщал: «Я теперь занят эпизодом в мою книгу: я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть и рассказывал на потеху всем со всеми прибаутками сказочницы Пелагеи». Пелагея эта была симбирской Ариной Родионовной. О ней известно, что в «очень молодых годах» крепостная девушка вместе с отцом бежала от «прежних господ своих Алакаевых» в Астрахань, где прожила более 20 лет, вышла замуж, овдовела. По сведениям литературоведа Бегунова, побег этот произошел в 1773-1775 годах, во время крестьянской войны под предводительством Пугачева. «Ключница Пелагея, — писал Сергей Аксаков, — была в своем роде замечательная женщина… жила в наймах по купеческим домам и в том числе у купцов-персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам, именно моему дедушке, господину строгому, но справедливому и доброму, и за год до его смерти явилась из бегов в Аксаково. Дедушка, из уважения к такому добровольному возвращению, принял ее очень милостиво, а как она была проворная баба и на все мастерица, то он полюбил ее и сделал ключницей». В имеющейся о Пелагее литературе утверждается, что она досталась Аксакову по наследству. Весьма вероятно: симбирские дворяне между собой постоянно роднились. Можно только усомниться в добровольном «возвращении», а точнее, явке с повинной. При Екатерине II крепостное закабаление ужесточилось. Сурово наказывались не только беглые, но и те, кто их укрывал. Дед Аксакова скончался около 1797 года. Следовательно, Пелагея пришла из Астрахани в Ново-Аксаково около 1796 года. С ней Сережа Аксаков, «мальчик с блестящими глазами и нежным сердцем», тесно общался не менее трех лет. Пелагея «…принесла с собою необыкновенное дарование сказывать сказки, которых знала несметное множество». Мальчик десятки раз слушал сказки «Царь-девица», «Змей-Горыныч», «Иванушка-дурачок», «Жар-птица», варианты сказок из «Тысячи и одной ночи», но более других — «Аленький цветочек». Несомненно, значительную часть из «несметного множества сказок» Пелагея переняла от бабушек, нянюшек, сельских сказительниц еще в родных местах, задолго до побега от Алакаевых. Аксаков сохранил для читателей портрет нашей землячки: «Образ здоровой, свежей и дородной сказочницы с веретеном в руках за гребнем неизгладимо врезался в мое воображение, и если бы я был живописец, то написал бы ее сию минуту, как живую».
Симбирский помещик Сергей Аксаков (на снимке), написавший знаменитую сказку «Аленький цветочек», в письме сыну Ивану от 23 ноября 1856 года сообщал: «Я теперь занят эпизодом в мою книгу: я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть и рассказывал на потеху всем со всеми прибаутками сказочницы Пелагеи». Пелагея эта была симбирской Ариной Родионовной. О ней известно, что в «очень молодых годах» крепостная девушка вместе с отцом бежала от «прежних господ своих Алакаевых» в Астрахань, где прожила более 20 лет, вышла замуж, овдовела. По сведениям литературоведа Бегунова, побег этот произошел в 1773-1775 годах, во время крестьянской войны под предводительством Пугачева. «Ключница Пелагея, – писал Сергей Аксаков, – была в своем роде замечательная женщина… жила в наймах по купеческим домам и в том числе у купцов-персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам, именно моему дедушке, господину строгому, но справедливому и доброму, и за год до его смерти явилась из бегов в Аксаково. Дедушка, из уважения к такому добровольному возвращению, принял ее очень милостиво, а как она была проворная баба и на все мастерица, то он полюбил ее и сделал ключницей». В имеющейся о Пелагее литературе утверждается, что она досталась Аксакову по наследству. Весьма вероятно: симбирские дворяне между собой постоянно роднились. Можно только усомниться в добровольном «возвращении», а точнее, явке с повинной. При Екатерине II крепостное закабаление ужесточилось. Сурово наказывались не только беглые, но и те, кто их укрывал. Дед Аксакова скончался около 1797 года. Следовательно, Пелагея пришла из Астрахани в Ново-Аксаково около 1796 года. С ней Сережа Аксаков, «мальчик с блестящими глазами и нежным сердцем», тесно общался не менее трех лет. Пелагея «…принесла с собою необыкновенное дарование сказывать сказки, которых знала несметное множество». Мальчик десятки раз слушал сказки «Царь-девица», «Змей-Горыныч», «Иванушка-дурачок», «Жар-птица», варианты сказок из «Тысячи и одной ночи», но более других «Аленький цветочек». Несомненно, значительную часть из «несметного множества сказок» Пелагея переняла от бабушек, нянюшек, сельских сказительниц еще в родных местах, задолго до побега от Алакаевых. Аксаков сохранил для читателей портрет нашей землячки: «Образ здоровой, свежей и дородной сказочницы с веретеном в руках за гребнем неизгладимо врезался в мое воображение, и если бы я был живописец, то написал бы ее сию минуту, как живую».
Пелагея эта была симбирской Ариной Родионовной. О ней известно, что в «очень молодых годах» крепостная девушка вместе с отцом бежала от «прежних господ своих Алакаевых» в Астрахань, где прожила более 20 лет, вышла замуж, овдовела. По сведениям литературоведа Бегунова, побег этот произошел в 1773-1775 годах, во время крестьянской войны под предводительством Пугачева.
«Ключница Пелагея, — писал Сергей Аксаков, — была в своем роде замечательная женщина… жила в наймах по купеческим домам и в том числе у купцов-персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам, именно моему дедушке, господину строгому, но справедливому и доброму, и за год до его смерти явилась из бегов в Аксаково. Дедушка, из уважения к такому добровольному возвращению, принял ее очень милостиво, а как она была проворная баба и на все мастерица, то он полюбил ее и сделал ключницей».
В имеющейся о Пелагее литературе утверждается, что она досталась Аксакову по наследству. Весьма вероятно: симбирские дворяне между собой постоянно роднились. Можно только усомниться в добровольном «возвращении», а точнее, явке с повинной. При Екатерине II крепостное закабаление ужесточилось. Сурово наказывались не только беглые, но и те, кто их укрывал. Дед Аксакова скончался около 1797 года. Следовательно, Пелагея пришла из Астрахани в Ново-Аксаково около 1796 года.
С ней Сережа Аксаков, «мальчик с блестящими глазами и нежным сердцем», тесно общался не менее трех лет. Пелагея «…принесла с собою необыкновенное дарование сказывать сказки, которых знала несметное множество».
Мальчик десятки раз слушал сказки «Царь-девица», «Змей-Горыныч», «Иванушка-дурачок», «Жар-птица», варианты сказок из «Тысячи и одной ночи», но более других — «Аленький цветочек».
Несомненно, значительную часть из «несметного множества сказок» Пелагея переняла от бабушек, нянюшек, сельских сказительниц еще в родных местах, задолго до побега от Алакаевых. Аксаков сохранил для читателей портрет нашей землячки: «Образ здоровой, свежей и дородной сказочницы с веретеном в руках за гребнем неизгладимо врезался в мое воображение, и если бы я был живописец, то написал бы ее сию минуту, как живую».
Пелагея эта была симбирской Ариной Родионовной. О ней известно, что в «очень молодых годах» крепостная девушка вместе с отцом бежала от «прежних господ своих Алакаевых» в Астрахань, где прожила более 20 лет, вышла замуж, овдовела. По сведениям литературоведа Бегунова, побег этот произошел в 1773-1775 годах, во время крестьянской войны под предводительством Пугачева.
«Ключница Пелагея, – писал Сергей Аксаков, – была в своем роде замечательная женщина… жила в наймах по купеческим домам и в том числе у купцов-персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам, именно моему дедушке, господину строгому, но справедливому и доброму, и за год до его смерти явилась из бегов в Аксаково. Дедушка, из уважения к такому добровольному возвращению, принял ее очень милостиво, а как она была проворная баба и на все мастерица, то он полюбил ее и сделал ключницей».
В имеющейся о Пелагее литературе утверждается, что она досталась Аксакову по наследству. Весьма вероятно: симбирские дворяне между собой постоянно роднились.
Можно только усомниться в добровольном «возвращении», а точнее, явке с повинной.
При Екатерине II крепостное закабаление ужесточилось. Сурово наказывались не только беглые, но и те, кто их укрывал. Дед Аксакова скончался около 1797 года. Следовательно, Пелагея пришла из Астрахани в Ново-Аксаково около 1796 года.
С ней Сережа Аксаков, «мальчик с блестящими глазами и нежным сердцем», тесно общался не менее трех лет. Пелагея «…принесла с собою необыкновенное дарование сказывать сказки, которых знала несметное множество».
Мальчик десятки раз слушал сказки «Царь-девица», «Змей-Горыныч», «Иванушка-дурачок», «Жар-птица», варианты сказок из «Тысячи и одной ночи», но более других «Аленький цветочек».
Несомненно, значительную часть из «несметного множества сказок» Пелагея переняла от бабушек, нянюшек, сельских сказительниц еще в родных местах, задолго до побега от Алакаевых. Аксаков сохранил для читателей портрет нашей землячки: «Образ здоровой, свежей и дородной сказочницы с веретеном в руках за гребнем неизгладимо врезался в мое воображение, и если бы я был живописец, то написал бы ее сию минуту, как живую».