Какие основания были у писателя В.П.Астафьева, чтобы прийти к такому выводу «…фамилию учителя можно и забыть, важно, чтоб осталось слово »учитель» « ( по рассказу «Фотография, на которой меня нет»)
о народе: — И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно. Знаешь поговорку: «Русский мужик бога слопает».
— Я начинаю соглашаться с дядей, — заметил Аркадий, — ты решительно дурного мнения о русских.
— Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.
— Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним? Да притом — он русский, а разве я сам не русский.
о воспитании: — Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например...
об искусстве: — Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта, — перебил Базаров.
— Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало быть, искусства не признаете?
— Искусство наживать деньги, или нет более геморроя! — воскликнул Базаров с презрительною усмешкой.
о науке: — Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука — наука вообще? Есть науки, как есть ремесла, знания; а наука вообще не существует вовсе.
об образовании: - Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали.
Павел Петрович:
о принципах: Мы, люди старого века, мы полагаем, что без принсипов ... без принсипов, ... шагу ступить, дохнуть нельзя.
Я хочу только сказать, что аристократизм — принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди.
о народе: Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете. Он свято чтит предания, он — патриархальный, он не может жить без веры.
об образовании: Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! — и дело в шляпе.
1 - настроение грустное.. . задумчивое.. . элегическое... Как нам кажется, здесь Жуковский подходит к иному типу элегии, впрочем, смежному с «кладбищенской» — это «унылая» элегия.
2 - время дня - вечер.. . вечер более склоняет к меланхолии раздумьям и грусти.. .
3 - место действия известно из названия.. .
4 - вводится собирательный образ — «праотцы села» , обитатели сельского кладбища, обозначаемые местоимением «они» («Ничто не воззовет от тяжкого их сна» , «Не будут более сынов своих лобзать» , «плуг, их мышцей напряженный» <курсив наш. — Т. Ф. > и т. д.) . Обитателям сельского клабища противопоставлены «они» — «судьбы и счастия наперсники надменны» , и собирательное, инклюзивное «мы» — живые, еще живущие:
Кроме того, существует и противопоставление «наперсников надменных» и «мы» в моральном смысле; этически «мы» совмещается с «праотцами» . Однако «мы» и «они» — наперсники счастия» одинаково противостоят «праотцам села» как еще живые — мертвым:
В средней части элегии развитие сюжета ведет к постепенному совмещению «мы» и «они» , т. е. «праотцы» , через актуализацию темы грядущей смерти «мы». Здесь меняются местами «мы» и «они» : первые — умирающие и умершие, последние — живые. .
Местоименная организация дополнительно осложняется введением «ты» — объекта, к которому обращается лирический субъект и который описан как «природы сын, чувствительный душой» . Сюжет позволяет отождествить это «ты» с самим лирическим субъектом, а характеристику его читать как автохарактеристику («Который спящим здесь свой голос посвящаешь, / И скромны их дела потомкам возвещаешь») .
Количество персонажей увеличивается: в финальной части этой редакции появляется, как и в оригинале, старец-поселянин, который рассказывает о смерти «чувствительного» . Но здесь слушателем рассказа является друг, «любимец» покойного. Впрочем, весь этот эпизод имеет условную модальность; смерть «чувствительного» героя только предвидится:
5 - настроение элегии создается меланхолическими фразами а также соответственными эпитетами: унылый звон... угрюмою судьбой.. . прискорбный, сумрачный... он пение гробовое.. . и т. п а также восклицания : ах!
Базаров:
о народе: — И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно. Знаешь поговорку: «Русский мужик бога слопает».
— Я начинаю соглашаться с дядей, — заметил Аркадий, — ты решительно дурного мнения о русских.
— Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.
— Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним? Да притом — он русский, а разве я сам не русский.
о воспитании: — Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например...
об искусстве: — Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта, — перебил Базаров.
— Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало быть, искусства не признаете?
— Искусство наживать деньги, или нет более геморроя! — воскликнул Базаров с презрительною усмешкой.
о науке: — Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука — наука вообще? Есть науки, как есть ремесла, знания; а наука вообще не существует вовсе.
об образовании: - Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали.
Павел Петрович:
о принципах: Мы, люди старого века, мы полагаем, что без принсипов ... без принсипов, ... шагу ступить, дохнуть нельзя.
Я хочу только сказать, что аристократизм — принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди.
о народе: Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете. Он свято чтит предания, он — патриархальный, он не может жить без веры.
об образовании: Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! — и дело в шляпе.
1 - настроение грустное.. . задумчивое.. . элегическое... Как нам кажется, здесь Жуковский подходит к иному типу элегии, впрочем, смежному с «кладбищенской» — это «унылая» элегия.
2 - время дня - вечер.. . вечер более склоняет к меланхолии раздумьям и грусти.. .
3 - место действия известно из названия.. .
4 - вводится собирательный образ — «праотцы села» , обитатели сельского кладбища, обозначаемые местоимением «они» («Ничто не воззовет от тяжкого их сна» , «Не будут более сынов своих лобзать» , «плуг, их мышцей напряженный» <курсив наш. — Т. Ф. > и т. д.) . Обитателям сельского клабища противопоставлены «они» — «судьбы и счастия наперсники надменны» , и собирательное, инклюзивное «мы» — живые, еще живущие:
Кроме того, существует и противопоставление «наперсников надменных» и «мы» в моральном смысле; этически «мы» совмещается с «праотцами» . Однако «мы» и «они» — наперсники счастия» одинаково противостоят «праотцам села» как еще живые — мертвым:
В средней части элегии развитие сюжета ведет к постепенному совмещению «мы» и «они» , т. е. «праотцы» , через актуализацию темы грядущей смерти «мы». Здесь меняются местами «мы» и «они» : первые — умирающие и умершие, последние — живые. .
Местоименная организация дополнительно осложняется введением «ты» — объекта, к которому обращается лирический субъект и который описан как «природы сын, чувствительный душой» . Сюжет позволяет отождествить это «ты» с самим лирическим субъектом, а характеристику его читать как автохарактеристику («Который спящим здесь свой голос посвящаешь, / И скромны их дела потомкам возвещаешь») .
Количество персонажей увеличивается: в финальной части этой редакции появляется, как и в оригинале, старец-поселянин, который рассказывает о смерти «чувствительного» . Но здесь слушателем рассказа является друг, «любимец» покойного. Впрочем, весь этот эпизод имеет условную модальность; смерть «чувствительного» героя только предвидится:
5 - настроение элегии создается меланхолическими фразами а также соответственными эпитетами: унылый звон... угрюмою судьбой.. . прискорбный, сумрачный... он пение гробовое.. . и т. п а также восклицания : ах!