В «Сборнике Кирши Данилова» , по которому судили о русском эпосе вплоть до середины ХIХ века, не было не только Святогора, но и другого гениального образа – Микулы Селяниновича. «Вместе с тем, – как справедливо подчеркивает Д. М. Балашов, – в широком общественном резонансе, который русский эпос приобрел на рубеже веков, образ Микулы Селяниновича получил популярность едва ли не большую, чем все прочие богатыри, не исключая и Ильи Муромца. Достаточно вспомнить стихи Некрасова, картины и иллюстрации Врубеля, Билибина и многих других, посвященные Микуле, а главное, те бесконечные уподобления и сравнения, которыми буквально полнится русская литература тех времен и в которых богатырь-пахарь ассоциируется впрямую с русским крестьянством, поднимающимся на борьбу с самодержавно-помещичьей властью» .
Это «открытие» образа Микулы Селяниновича также принадлежит П. Н. Рыбникову, записавшему былину о нем от Трофима Григорьевича Рябинина в 1860 году.
Уже первые исследователи обратили внимание на острое социальное звучание этой былины, где образ крестьянина Микулы Селяниновича явно противостоит образу князя Вольги Святославовича. Хотя тогда уже были высказаны и другие предположения, по которым в былине воссозданы образы не просто князя и крестьянина, а двух языческих богов: бога охоты-Вольги и бога земледелия – Микулы. Что, кстати, тоже вполне допустимо и вовсе не исключает того социального звучания, которое древнейший языческий сюжет приобрел в ХV – ХVI веках, в период развития крепостнических отношений и обострения классового антагонизма. Именно в этот период бог охоты Вольга стал приобретать черты типичного феодала, выезжающего в свои владения за получкою, а бог земледелия Микула – восприниматься столь же типичным крестьянином-пахарем.
Публикуемый текст записан А. Ф. Гильфердингом с голоса Т. Г. Рябинина в Кижах 7 июля 1871 года, а затем вторично проверен в Петербурге, куда сказитель приезжал для исполнения былин по приглашению Географического общества. Это один из самых точных по степени подлинности рябининских текстов, принадлежащий к числу самых выдающихся произведений устного народного творчества. Существует и нотная запись напева этой былины, сделанная тогда же, в 1871 году, великим М. П. Мусорским.
Это «открытие» образа Микулы Селяниновича также принадлежит П. Н. Рыбникову, записавшему былину о нем от Трофима Григорьевича Рябинина в 1860 году.
Уже первые исследователи обратили внимание на острое социальное звучание этой былины, где образ крестьянина Микулы Селяниновича явно противостоит образу князя Вольги Святославовича. Хотя тогда уже были высказаны и другие предположения, по которым в былине воссозданы образы не просто князя и крестьянина, а двух языческих богов: бога охоты-Вольги и бога земледелия – Микулы. Что, кстати, тоже вполне допустимо и вовсе не исключает того социального звучания, которое древнейший языческий сюжет приобрел в ХV – ХVI веках, в период развития крепостнических отношений и обострения классового антагонизма. Именно в этот период бог охоты Вольга стал приобретать черты типичного феодала, выезжающего в свои владения за получкою, а бог земледелия Микула – восприниматься столь же типичным крестьянином-пахарем.
Публикуемый текст записан А. Ф. Гильфердингом с голоса Т. Г. Рябинина в Кижах 7 июля 1871 года, а затем вторично проверен в Петербурге, куда сказитель приезжал для исполнения былин по приглашению Географического общества. Это один из самых точных по степени подлинности рябининских текстов, принадлежащий к числу самых выдающихся произведений устного народного творчества. Существует и нотная запись напева этой былины, сделанная тогда же, в 1871 году, великим М. П. Мусорским.