1.А происходило оно на даче, в Виль-д'Аврэ, в десяти километрах от Парижа. 2.Я распахнул окно и сел на подоконник 3.Я не вдруг понял, что это пели петухи. 4.Временами ближние петухи на несколько мгновений замолкали, как будто выдерживали строгую, точную паузу, и тогда я слышал, как волна звуков катилась все дальше и дальше до самых отдаленных мест и, точно отразившись там, возвращалась назад, увеличиваясь, нарастая, взмывая звонким певучим валом до моего окна, до крыш, до верхушек деревьев. 5.Я слушал эту чудесную музыку с волнением, почти с восторгом. 6.Напрягая последние силы, в самозабвенном экстазе, трепеща от блаженства, закрыв в упоении глаза, поет великолепное славословие бесчисленный петушиный хор! 7.Постепенно смолкают земные петухи. 8.Посреди двора стоял огромный лоншанский петух. 9. Осторожно обходя этого красавца, я нагнулся и спросил:
– Это вы так хорошо пели сегодня на заре?
10.Не ручаюсь, чтобы я его понял, но мне послышалось, будто он сказал: «А вам какое дело?»
11.Но разве не позволено и мне скромно, по-своему, быть влюбленным в вечное, прекрасное, животворящее, доброе солнце?
Растеряли свою актуальность в современном мире равнодушия и циничного отношения к жизни.
Если раньше было стыдно слыть бессовестным человеком, то сегодня к такому «комплименту» относятся легко и, даже, с бравадой. Муки совести – сегодня это что-то из области мелодрам и воспринимается, как киношный сюжет, то есть зрители возмущаются, а в конце фильма идут и, например, воруют яблоки в чужом саду.
В наше время стало стыдно проявлять милосердие, сострадание, сочувствие. Сейчас «прикольно», под одобряющие улюлюканья толпы, ударить слабого, пнуть собаку, оскорбить пожилого человека, нахамить прохожему и так далее. Любая гадость, сотворенная одним подонком, воспринимается чуть ли не подвигом неокрепшими умами подростков.
2.Я распахнул окно и сел на подоконник
3.Я не вдруг понял, что это пели петухи.
4.Временами ближние петухи на несколько мгновений замолкали, как будто выдерживали строгую, точную паузу, и тогда я слышал, как волна звуков катилась все дальше и дальше до самых отдаленных мест и, точно отразившись там, возвращалась назад, увеличиваясь, нарастая, взмывая звонким певучим валом до моего окна, до крыш, до верхушек деревьев.
5.Я слушал эту чудесную музыку с волнением, почти с восторгом.
6.Напрягая последние силы, в самозабвенном экстазе, трепеща от блаженства, закрыв в упоении глаза, поет великолепное славословие бесчисленный петушиный хор!
7.Постепенно смолкают земные петухи.
8.Посреди двора стоял огромный лоншанский петух.
9. Осторожно обходя этого красавца, я нагнулся и спросил:
– Это вы так хорошо пели сегодня на заре?
10.Не ручаюсь, чтобы я его понял, но мне послышалось, будто он сказал: «А вам какое дело?»
11.Но разве не позволено и мне скромно, по-своему, быть влюбленным в вечное, прекрасное, животворящее, доброе солнце?
Если раньше было стыдно слыть бессовестным человеком, то сегодня к такому «комплименту» относятся легко и, даже, с бравадой. Муки совести – сегодня это что-то из области мелодрам и воспринимается, как киношный сюжет, то есть зрители возмущаются, а в конце фильма идут и, например, воруют яблоки в чужом саду.
В наше время стало стыдно проявлять милосердие, сострадание, сочувствие. Сейчас «прикольно», под одобряющие улюлюканья толпы, ударить слабого, пнуть собаку, оскорбить пожилого человека, нахамить прохожему и так далее. Любая гадость, сотворенная одним подонком, воспринимается чуть ли не подвигом неокрепшими умами подростков.