Все эти пословицы и поговорки Лесков вложил в уста героини рассказа, старушки-помещицы, которая стала жертвой обманщика, великосветского франта и транжиры.
Примеры: "сухая ложка рот дерет", "все оно от того же самого движет, что надо смазать", "в России невозможности нет", "муж и жена — одна сатана", "чин из четырнадцати овчин".
Лесков-рассказчик хорошо относится к старушке, описывая ее с явным сочувствием: "маленькая старушка-помещица", "она по своей сердечной доброте и простоте... выручила из беды", "добрая старушка этому верила" - все описание старушки говорит о симпатии к ней автора.
Перемежая ее рассказы пословицами и поговорками, автор как бы подчеркивает ее бесхитростность, простую речь, близкую скорее к народу из глубинки, чем к столичной знати.
Тем самым вызывая сочувствие читателя к "простой доброй старушке", которая "старушка в состоянии самой трогательной и острой горести" пытается отстоять справедливость в противостоянии с петербургской бюрократией и светским франтом.
В рассказе Чехова один из участников событий оказывается мелким чиновником, другой — генералом. Фамилия чиновника — Червяков — говорит сама за себя, подчеркивая приниженность экзекутора1 Ивана Дмитриевича. Эта исходная ситуация порождает традиционный конфликт. Гаркнул генерал на маленького, беззащитного, зависимого человека — и убил его. У Чехова генерал действительно крикнул на чиновника, в результате чего: «В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер».
Таким образом, предстает как будто привычная сюжетная схема. Однако имеют место и существенные сдвиги. Начать с того, что генерал рявкнул на своего посетителя лишь тогда, когда тот довел его все новыми и новыми посещениями, все новыми и новыми объяснениями, и все на одну и ту же тему, до полного изнеможения, а потом и до остервенения.
Не похож на жалкое, зависимое лицо и чиновник. Ведь он докучает своими извинениями генералу не потому, что зависит от него. Вовсе нет. Извиняется он, так сказать, по принципиальным соображениям, считая, что уважение к персонам есть священная основа общественного бытия, и он глубоко обескуражен тем, что извинения его не принимаются. Когда генерал в очередной раз отмахнулся от него, заметив: «Да вы смеетесь, милостисдарь!..» — Червяков не на шутку рассердился. «Какие же тут насмешки? — подумал Червяков. — Вовсе тут нет никаких насмешек! Генерал, а не может понять!» Таким образом, Червяков в корне отличается от предыдущих литературных собратьев. В мировосприятии Червякова и заключается неожиданный, комический поворот традиционной темы и сюжетной схемы. Получается, что Червяков умирает вовсе не от испуга. Драма человека в том, что он не вынес попрания святых для него принципов, да еще не кем-нибудь, а сиятельным лицом, генералом. Этого вынести Червяков не смог. Так безобидный анекдот перерастает под пером Чехова в сатиру на господствующие нравы и обычаи.
Все эти пословицы и поговорки Лесков вложил в уста героини рассказа, старушки-помещицы, которая стала жертвой обманщика, великосветского франта и транжиры.
Примеры: "сухая ложка рот дерет", "все оно от того же самого движет, что надо смазать", "в России невозможности нет", "муж и жена — одна сатана", "чин из четырнадцати овчин".
Лесков-рассказчик хорошо относится к старушке, описывая ее с явным сочувствием: "маленькая старушка-помещица", "она по своей сердечной доброте и простоте... выручила из беды", "добрая старушка этому верила" - все описание старушки говорит о симпатии к ней автора.
Перемежая ее рассказы пословицами и поговорками, автор как бы подчеркивает ее бесхитростность, простую речь, близкую скорее к народу из глубинки, чем к столичной знати.
Тем самым вызывая сочувствие читателя к "простой доброй старушке", которая "старушка в состоянии самой трогательной и острой горести" пытается отстоять справедливость в противостоянии с петербургской бюрократией и светским франтом.
Объяснение:
Объяснение:
В рассказе Чехова один из участников событий оказывается мелким чиновником, другой — генералом. Фамилия чиновника — Червяков — говорит сама за себя, подчеркивая приниженность экзекутора1 Ивана Дмитриевича. Эта исходная ситуация порождает традиционный конфликт. Гаркнул генерал на маленького, беззащитного, зависимого человека — и убил его. У Чехова генерал действительно крикнул на чиновника, в результате чего: «В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер».
Таким образом, предстает как будто привычная сюжетная схема. Однако имеют место и существенные сдвиги. Начать с того, что генерал рявкнул на своего посетителя лишь тогда, когда тот довел его все новыми и новыми посещениями, все новыми и новыми объяснениями, и все на одну и ту же тему, до полного изнеможения, а потом и до остервенения.
Не похож на жалкое, зависимое лицо и чиновник. Ведь он докучает своими извинениями генералу не потому, что зависит от него. Вовсе нет. Извиняется он, так сказать, по принципиальным соображениям, считая, что уважение к персонам есть священная основа общественного бытия, и он глубоко обескуражен тем, что извинения его не принимаются. Когда генерал в очередной раз отмахнулся от него, заметив: «Да вы смеетесь, милостисдарь!..» — Червяков не на шутку рассердился. «Какие же тут насмешки? — подумал Червяков. — Вовсе тут нет никаких насмешек! Генерал, а не может понять!» Таким образом, Червяков в корне отличается от предыдущих литературных собратьев. В мировосприятии Червякова и заключается неожиданный, комический поворот традиционной темы и сюжетной схемы. Получается, что Червяков умирает вовсе не от испуга. Драма человека в том, что он не вынес попрания святых для него принципов, да еще не кем-нибудь, а сиятельным лицом, генералом. Этого вынести Червяков не смог. Так безобидный анекдот перерастает под пером Чехова в сатиру на господствующие нравы и обычаи.