Повесть м. в. гоголя переносит читателя в те далекие времена, когда народ вел беспрерывную борьбу за свою независимость, за счастье, за право жить свободно, воспитывать детей, выращивать хлеб. но все мужчины считали, что именно они должны принести мир и радость в свои дома, а потому с детства приучали сыновей, судьба которых - оборонять, защищать свою землю от врагов. только сила может стать настоящим воином, и потому решил он, что повезет остапа и андрея туда, где герои, которые бьют ляхов, защищают слабого, где дорожат свободой. когда наблюдал старый казак за своими сыновьями в запорожской сечи, то особенно пристально присматривался тарас к остапу, старшему сыну. «остапу, казалось, на роду был написан большой путь и трудное - вершить ратные дела…» так, остап намеренно измерял свои силы, чтобы потом попасть к врагам. «стойкостью дышало его тело рыцарское, его качества уже приобрели широкую силу льва». и казаки ощущали, что остап не только храбрый, мужественный воин, а и настоящий казак. узнали уманчане, что шалашного атамана их нет среди живых, и единодушно решили: лучше остапа бульбы не найти в шалаше. остап видел, как хорунжий налетел на бородатого, как ударил его саблей и отсек голову казаку. бросился остап, будто ястреб, но его окружили и сразу набросил ему на шею бечевку. смелый, решительный остап знал, что только сила духа, мужество его преодолеть ляхов. но силы были неравные. сколько товарищей погибло говорит остап отцу, когда тот подверг наказанию предателя - сына своего андрея: «…стонут казаки, не хотят умирать, не посмотрев тебе в глаза: хотят, чтобы посмотрел ты перед смертным часом! » это был последний разговор отца с сыном. не успел он выехать из леса - между деревьев появились всадники с саблями и копьями. на остапа вдруг наскочило шестеро, но не в добрый час. с одного полетела голова, второй перевернулся, отступив. третьего достал остап копьем… видит тарас, как бьется его сын, и сам безумно отбивается, а сам все смотрит вперед на остапа. видит, что почти вовсю бьются с сыном. но уже один из ляхов набросил на шею остапу аркан, захватили остапа… всех, кого взяли ляхи в плен, должны были быть казнены. на площади должна была состояться страшная казнь, и вот появились смертники. среди них шел остап. на лобном месте остапу первому пришлось выпить эту трудную чашу. каким мы его видим? это мужественный человек, такая молодой, чтобы принять смерть, «…пусть никто не услышит от нас лишнего слова, пусть нечестивые не увидят, как мучится христианин! » - услышал молодой казак. остап, будто великан, износил все издевательства. ни одного вопля или стона не слышно от него. но уже и его силы покинули, «провел он глазами вокруг себя, все неизвестные, чужие лица! хотя бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти… и воскликнул в душевной немощи: «отец! где ты? ты слышишь? ». услышал в ответ: «» умер казак, но не покорился врагу. имя его навсегда соединилось с такими качествами, как мужество, сила духа, непримиримость и пылкая любовь к своей земле.
Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. К 1743 г. относятся оды: "Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния" и "Утреннее размышление о Божием величестве", полные религиозного чувства и вместе с тем свидетельствующие о научных интересах автора. "Вечернее размышление", по словам самого Ломоносова, содержит его "давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может".
Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался "любезного отечества". Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям, возвышало их над "бедным рифмичеством". Вообще Ломоносов смотрел на свои стихотворения, главным образом, с чисто практической, общественной стороны, видел в нем лишь наиболее удобную форму для выражения своих прогрессивных стремлений.
Ломоносов осознает, что литература не может идти вперед без формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм. Эти вопросы рассматриваются и в чисто ученых трудах Ломоносова, относящихся к области русского литературного языка и русского стихосложения. Важнейшими работами Ломоносова этого рода были: "Российская Грамматика" (1755 - 1757), "Рассуждение о пользе книги церковных в российском языке" (1757) и "Письмо о правилах российского стихотворства", или "Рассуждение о нашей версификации" (1739). Его "Российская Грамматика" впервые проводит резкую грань между языками русским и церковно-славянским, между речью разговорной и "славенщизной"; языку церковно-славянскому, языку "церковных книг" впервые противопоставляется язык русский, "гражданский", живой говор народа, или, как выражается Ломоносов, "простой российский язык", "слова простонародные", "обыкновенные российские". Признавая близкую взаимную связь обоих языков, Ломоносов устанавливает полную самостоятельность каждого из них и впервые подвергает специальному строго научному изучению законы и формы языка собственно русского. В этом и заключается значение филологических трудов Ломоносова. К изучению русской грамматики Ломоносов впервые применил строгие научные приемы, впервые определенно и точно наметив отношения русского литературного языка к языку церковно-славянскому, с одной стороны, и к языку живой, устной речи, с другой. Этим он положил прочное начало тому преобразованию русского литературного языка, которое круто повернуло его на новую дорогу и обеспечило его дальнейшее развитие.
Лучшими поэтическими произведениями Ломоносова были духовные оды. К 1743 г. относятся оды: "Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого сияния" и "Утреннее размышление о Божием величестве", полные религиозного чувства и вместе с тем свидетельствующие о научных интересах автора. "Вечернее размышление", по словам самого Ломоносова, содержит его "давнейшее мнение, что северное сияние движением эфира произведено быть может".
Истинным поэтом Ломоносов был и в тех случаях, когда в стихах касался "любезного отечества". Это именно и придавало в его глазах цену его поэтическим произведениям, возвышало их над "бедным рифмичеством". Вообще Ломоносов смотрел на свои стихотворения, главным образом, с чисто практической, общественной стороны, видел в нем лишь наиболее удобную форму для выражения своих прогрессивных стремлений.
Ломоносов осознает, что литература не может идти вперед без формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм. Эти вопросы рассматриваются и в чисто ученых трудах Ломоносова, относящихся к области русского литературного языка и русского стихосложения. Важнейшими работами Ломоносова этого рода были: "Российская Грамматика" (1755 - 1757), "Рассуждение о пользе книги церковных в российском языке" (1757) и "Письмо о правилах российского стихотворства", или "Рассуждение о нашей версификации" (1739). Его "Российская Грамматика" впервые проводит резкую грань между языками русским и церковно-славянским, между речью разговорной и "славенщизной"; языку церковно-славянскому, языку "церковных книг" впервые противопоставляется язык русский, "гражданский", живой говор народа, или, как выражается Ломоносов, "простой российский язык", "слова простонародные", "обыкновенные российские". Признавая близкую взаимную связь обоих языков, Ломоносов устанавливает полную самостоятельность каждого из них и впервые подвергает специальному строго научному изучению законы и формы языка собственно русского. В этом и заключается значение филологических трудов Ломоносова. К изучению русской грамматики Ломоносов впервые применил строгие научные приемы, впервые определенно и точно наметив отношения русского литературного языка к языку церковно-славянскому, с одной стороны, и к языку живой, устной речи, с другой. Этим он положил прочное начало тому преобразованию русского литературного языка, которое круто повернуло его на новую дорогу и обеспечило его дальнейшее развитие.