Да никакого у него не было отношения к крепостному праву. это всё докучливые домогательства советсткой - дуристики, в которой суки-декабристы - это герои, борцы за "свободу" от крепостного права, притом, что у каждого в той самой крепостной собственности была не одна сотня душ и не по одной деревне, на дани с которых они и вели своё паразитическое существование и могли увлекаться своими антигосударственными политиканскими интригами против государя, между прочим, даровавшего им эти средства к существованию. если б им так хотелось свободы крестьянам - что им мешало поступить как павел павлович стожков - ныне святой блаженный павел таганрогский, который, получив три сотни душ, даровал им свободу через посильный выкуп, а полученные средства роздал монастырям и нищим, а сам пошёл жить собственным трудом. - освободил сразу 300 душ, и никаких ! а кто о нём вспомнит из учеников средней школы? а кто о нём вообще знает? ! зато эти вампиры, желавшие вырезать весь род государя, включая его жену, детей, сестёр, внуков, - до третьего колена! - это зато наши "герои-освободители", блин. тьфу, гадость какая! у а. н. некрасова было сочувственное отношение к крестьянам, к простому народу. но, извините, причём тут "крепостное право"? нынче никакого крепостного права нет, а что, селяне живут лучше? и пошли они солнцем палимы, повторяя: суди его бог.. крестьяне страдали от самодурства дворян, господ. а это никаким, извините, указом сверху, никакой реформой не отменишь. нужно, чтобы господин, дворянин был действительно человеком высокой культуры - был бы в первую очередь человеком и в своих крестьянах видел тоже людей. и в этом случае крепостное право ни имеет никакого значения. и н. а. некрасов был достаточно умным человеком, чтобы это понимать. сейчас село разлагают и обескровливают - а никакого крепостничества нет.
Жители начали присягать. Они подходили один за другим, целуя распятие и потом кланяясь самозванцу. Гарнизонные солдаты стояли тут же. Ротный портной, вооруженный тупыми своими ножницами, резал у них косы. Они, отряхиваясь, подходили к руке Пугачева, который объявлял им прощение и принимал в свою шайку. Всё это продолжалось около трех часов. Наконец Пугачев встал с кресел и сошел с крыльца в сопровождении своих старшин. Ему подвели белого коня, украшенного богатой сбруей. Два казака взяли его под руки и посадили на седло. Он объявил отцу Герасиму, что будет обедать у него. В эту минуту раздался женский крик. Несколько разбойников вытащили на крыльцо Василису Егоровну, растрепанную и раздетую донага. Один из них успел уже нарядиться в ее душегрейку. Другие таскали перины, сундуки, чайную посуду, белье и всю рухлядь. «Батюшки мои! — кричала бедная старушка.— Отпустите душу на покаяние. Отцы родные, отведите меня к Ивану Кузмичу». Вдруг она взглянула на виселицу и узнала своего мужа. «Злодеи! — закричала она в исступлении.— Что это вы с ним сделали? Свет ты мой, Иван Кузмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие; не в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника! — «Унять старую ведьму!» — сказал Пугачев. Тут молодой казак ударил ее саблею по голове, и она упала мертвая на ступени крыльца. Пугачев уехал; народ бросился за ним.
Жители начали присягать. Они подходили один за другим, целуя распятие и потом кланяясь самозванцу. Гарнизонные солдаты стояли тут же. Ротный портной, вооруженный тупыми своими ножницами, резал у них косы. Они, отряхиваясь, подходили к руке Пугачева, который объявлял им прощение и принимал в свою шайку. Всё это продолжалось около трех часов. Наконец Пугачев встал с кресел и сошел с крыльца в сопровождении своих старшин. Ему подвели белого коня, украшенного богатой сбруей. Два казака взяли его под руки и посадили на седло. Он объявил отцу Герасиму, что будет обедать у него. В эту минуту раздался женский крик. Несколько разбойников вытащили на крыльцо Василису Егоровну, растрепанную и раздетую донага. Один из них успел уже нарядиться в ее душегрейку. Другие таскали перины, сундуки, чайную посуду, белье и всю рухлядь. «Батюшки мои! — кричала бедная старушка.— Отпустите душу на покаяние. Отцы родные, отведите меня к Ивану Кузмичу». Вдруг она взглянула на виселицу и узнала своего мужа. «Злодеи! — закричала она в исступлении.— Что это вы с ним сделали? Свет ты мой, Иван Кузмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие; не в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника! — «Унять старую ведьму!» — сказал Пугачев. Тут молодой казак ударил ее саблею по голове, и она упала мертвая на ступени крыльца. Пугачев уехал; народ бросился за ним.