В Запорожской Сечи отношения между казаками были братские, но субординация тоже имела место, причем в расчет брался не возраст, а время поступления в Сечь. Кто вступил в товариство раньше, тот звал вновь вступившего «сынком», а последний первого «батьком», хотя бы батьку было 20 лет, а «сынку» — 40. Новичок становился настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой «регуле» (воинским порядкам и приемам) и умению повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариству.
Приходили в Сечь, конечно, люди разные, в том числе и с темным убийцы, проходимцы, преступники. Никто с них не требовал объяснений о своей жизни, но им приходилось либо в корне измениться, либо уйти, иначе они быстро знакомились со строгими правилами казачьей демократии. Суд и расправа были быстрыми и безжалостными.
Из преступлений самым великим считалось убийство. Так как казаки считали себя братьями, то убийство расценивалось как «братоубийство»; братоубийц закапывали в землю живыми вместе с убитым.
Смертью карались в Сечи воровство, разбой, укрывательство краденых вещей (даже одной), связь с женщиной и содомский грех (гомосексуализм). В Сечь не разрешалось приводить женщин, будь это даже мать или сестра. Каралась, впрочем, и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо это «к обесславлению всего войска простирается».
Смертью карались и те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и неповиновение и дерзость командирам. Роль следователя выполнял войсковой есаул, исполнителями приговоров были сами осужденные, если их было несколько, то они должны были поочередно казнить друг друга.
За воровство обычно привязывали или приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же. За неотдание долга приковывали цепью к пушке, пока должник не вернет долга или за него не внесет кто-то другой. За великое воровство (хищение в особо крупных размерах) виновных ждала шибеница (виселица). Шибеница стояла за границей Коша, и на казни могли присутствовать и посторонние. До нас дошли рассказы о том, что от шибеницы могла казака девушка, согласившаяся выйти замуж за преступника. Причем девушка годилась любая, даже незнакомая.
В Запорожской Сечи отношения между казаками были братские, но субординация тоже имела место, причем в расчет брался не возраст, а время поступления в Сечь. Кто вступил в товариство раньше, тот звал вновь вступившего «сынком», а последний первого «батьком», хотя бы батьку было 20 лет, а «сынку» — 40. Новичок становился настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой «регуле» (воинским порядкам и приемам) и умению повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариству.
Приходили в Сечь, конечно, люди разные, в том числе и с темным убийцы, проходимцы, преступники. Никто с них не требовал объяснений о своей жизни, но им приходилось либо в корне измениться, либо уйти, иначе они быстро знакомились со строгими правилами казачьей демократии. Суд и расправа были быстрыми и безжалостными.
Из преступлений самым великим считалось убийство. Так как казаки считали себя братьями, то убийство расценивалось как «братоубийство»; братоубийц закапывали в землю живыми вместе с убитым.
Смертью карались в Сечи воровство, разбой, укрывательство краденых вещей (даже одной), связь с женщиной и содомский грех (гомосексуализм). В Сечь не разрешалось приводить женщин, будь это даже мать или сестра. Каралась, впрочем, и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо это «к обесславлению всего войска простирается».
Смертью карались и те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и неповиновение и дерзость командирам. Роль следователя выполнял войсковой есаул, исполнителями приговоров были сами осужденные, если их было несколько, то они должны были поочередно казнить друг друга.
За воровство обычно привязывали или приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же. За неотдание долга приковывали цепью к пушке, пока должник не вернет долга или за него не внесет кто-то другой. За великое воровство (хищение в особо крупных размерах) виновных ждала шибеница (виселица). Шибеница стояла за границей Коша, и на казни могли присутствовать и посторонние. До нас дошли рассказы о том, что от шибеницы могла казака девушка, согласившаяся выйти замуж за преступника. Причем девушка годилась любая, даже незнакомая.
В Запорожской Сечи отношения между казаками были братские, но субординация тоже имела место, причем в расчет брался не возраст, а время поступления в Сечь. Кто вступил в товариство раньше, тот звал вновь вступившего «сынком», а последний первого «батьком», хотя бы батьку было 20 лет, а «сынку» — 40. Новичок становился настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой «регуле» (воинским порядкам и приемам) и умению повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариству.
Приходили в Сечь, конечно, люди разные, в том числе и с темным убийцы, проходимцы, преступники. Никто с них не требовал объяснений о своей жизни, но им приходилось либо в корне измениться, либо уйти, иначе они быстро знакомились со строгими правилами казачьей демократии. Суд и расправа были быстрыми и безжалостными.
Из преступлений самым великим считалось убийство. Так как казаки считали себя братьями, то убийство расценивалось как «братоубийство»; братоубийц закапывали в землю живыми вместе с убитым.
Смертью карались в Сечи воровство, разбой, укрывательство краденых вещей (даже одной), связь с женщиной и содомский грех (гомосексуализм). В Сечь не разрешалось приводить женщин, будь это даже мать или сестра. Каралась, впрочем, и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо это «к обесславлению всего войска простирается».
Смертью карались и те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и неповиновение и дерзость командирам. Роль следователя выполнял войсковой есаул, исполнителями приговоров были сами осужденные, если их было несколько, то они должны были поочередно казнить друг друга.
За воровство обычно привязывали или приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же. За неотдание долга приковывали цепью к пушке, пока должник не вернет долга или за него не внесет кто-то другой. За великое воровство (хищение в особо крупных размерах) виновных ждала шибеница (виселица). Шибеница стояла за границей Коша, и на казни могли присутствовать и посторонние. До нас дошли рассказы о том, что от шибеницы могла казака девушка, согласившаяся выйти замуж за преступника. Причем девушка годилась любая, даже незнакомая.В Запорожской Сечи отношения между казаками были братские, но субординация тоже имела место, причем в расчет брался не возраст, а время поступления в Сечь. Кто вступил в товариство раньше, тот звал вновь вступившего «сынком», а последний первого «батьком», хотя бы батьку было 20 лет, а «сынку» — 40. Новичок становился настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой «регуле» (воинским порядкам и приемам) и умению повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариству.
Приходили в Сечь, конечно, люди разные, в том числе и с темным убийцы, проходимцы, преступники. Никто с них не требовал объяснений о своей жизни, но им приходилось либо в корне измениться, либо уйти, иначе они быстро знакомились со строгими правилами казачьей демократии. Суд и расправа были быстрыми и безжалостными.
Из преступлений самым великим считалось убийство. Так как казаки считали себя братьями, то убийство расценивалось как «братоубийство»; братоубийц закапывали в землю живыми вместе с убитым.
Смертью карались в Сечи воровство, разбой, укрывательство краденых вещей (даже одной), связь с женщиной и содомский грех (гомосексуализм). В Сечь не разрешалось приводить женщин, будь это даже мать или сестра. Каралась, впрочем, и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо это «к обесславлению всего войска простирается».
Смертью карались и те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и неповиновение и дерзость командирам. Роль следователя выполнял войсковой есаул, исполнителями приговоров были сами осужденные, если их было несколько, то они должны были поочередно казнить друг друга.
За воровство обычно привязывали или приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же. За неотдание долга приковывали цепью к пушке, пока должник не вернет долга или за него не внесет кто-то другой. За великое воровство (хищение в особо крупных размерах) виновных ждала шибеница (виселица). Шибеница стояла за границей Коша, и на казни могли присутствовать и посторонние. До нас дошли рассказы о том, что от шибеницы могла казака девушка, согласившаяся выйти замуж за преступника. Причем девушка годилась любая, даже незнакомая.