"Конь с розовой гривой" это обычный пряник в розовой глазури, но для сироты, у которого мать утонула в реке, эта сладость была как кусочек счастья, что бы бабушка ему привезла этот пряник, мальчик идет на хитрость. На которую не сам додумался другой мальчик его надоумил, но желания получить "коня" и подтолкнуло на обман бабушку. Но не смотря на то, что он не выполнил поручения бабушки да ещё и обманул её, малыш все же получил желанную сладость. И так ему стало неловко за обман, даже спустя годы, когда бабушки и дедушки уже не стало, герой вспоминает тот пряник, и вроде он должен был бы быть сладок, только горечь хитрости его самого, портит вкус коня с розовой гривой
Когда и где возник сборник сказок «Тысяча и одна ночь». Начинается он приготовлением к пиру в доме трех сестер, к которому присоединяется носильщик продуктов. Затем стучатся трое путников, оказывающихся потом принцами, и легендарный калиф Гарун-аль-Рашид, но все дают обязательство не спрашивать хозяек о том, что они видят. Однако поведение сестер с двумя собаками так странно, что гости нарушают обещание не спрашивать ничего и взамен этого принуждены сами рассказать им свои приключения. И вот, как три луча из одного ствола вырастают из этого пролога три рассказа салуков, совершенно независимые друг от друга, и могущие без всяких изменений фигурировать совсем отдельно. Тут можно было бы и закончить рассказ, но автор заставляет Гарун-аль-Рашида после его возвращения домой с этой вечеринки еще раз собрать всех участников пиршества в своем дворце, и по его требованию опять, как два луча из того же стебля вырастают совершенно независимые от всего предшествовавшего между собою рассказы двух старших сестер, выслушав которые Гарун-аль-Рашид устраивает всеобщее бракосочетание присутствующих, замыкая все лучи в одном эпилоге. Такой лучистый тип рассказов, где пролог сменяется несколькими независимыми рассказами присутствующих, каждого о себе, и затем заканчивается общим для них эпилогом, является после суставчатого типа второй ступенью эволюции беллетристического творчества, как бы подготовкой к позвоночному типу новейших романов. И этот тип был довольно распространенным в начале эпохи Возрождения. Он характеризуется фантастичностью отдельных рассказов. Герои их очень часто говорят совершенно неестественно, вставляя в свои реплики, как здесь, целые стихотворения, которые им, конечно, не было времени сочинять, и рядом с сентиментальностью речей и с изысканным эротизмом поступков часто фигурирует крайняя жестокость нравов.В эпилоге рассказа автор часто забывает ту характеристику, какую он дал действующим лицам в прологе. Так, например здесь девицы, раздевавшиеся перед зашедшим к ним молодым носильщиком догола, бросавшиеся к нему на шею и на колени, и сажавшие его самого обнаженного на колени к себе, оказались в конце чрезвычайно целомудренными, а одна из них Амина была даже дважды замужняя: сначала за одним богатым и скоро умершим стариком, а затем за истязавшим ее из несправедливой ревности сыном самого Гарун-аль-Рашида, которому ее снова возвратили. А что сделал бы этот сын, если б увидел ее вдобавок еще голою на коленях у голого же молодого носильщика в прологе к этому рассказу?Такого рода сборные фантастические произведения, из каких составлен сборник «Тысяча и одна ночь», как раз характеричны для средневековья европейской литературы, а потому естественно возникает вопрос: где же он составлен?Нам говорят:Зерном этого огромного сборника сказок было затерянное неизвестно где и как собрание персидских сказаний под названием «Хезар Эфсанэ», т. е. «Тысяча сказок», откуда, будто бы заимствована и уловка Шехерезады избавиться от грозящей ей каждое утро казни.«В эти удобные рамки, — говорят нам, — вошло помимо основных персидских рассказов множество вставных анекдотов, и все это в разное время изменялось, дополнялось разными рассказчиками. Ни о какой хронологии не может быть и речи. Гарун-аль-Рашид, очень часто фигурирующий здесь, умер по исторической традиции в 809 году, а потому и древнейшие из этих сказок были не ранее IX века нашей эры, но по ряду других указаний его составление относят к XV веку, дата, которая вошла и в энциклопедические словари».
