ГРОТЕСК, ЕГО ФУНКЦИИ И ЗНАЧЕНИЕ В ИЗОБРАЖЕНИИ ГОРОДА ГЛУПОВА И ЕГО ГРАДОНАЧАЛЬНИКОВ
Творчество Салтыкова-Щедрина, демократа, для которого самодержавно-крепостнический строй, царящий в России, был абсолютно неприемлем, имело сатирическую направленность. Писателя возмущало русское общество «рабов и господ» , бес¬чинство помещиков, покорность народа, и во всех своих про¬изведениях он обличал «язвы» общества, жестоко высмеивал его пороки и несовершенства. Так, начиная писать «Историю одного города» , Салтыков-Щедрин поставил перед собой цель обличить уродство, невозможность существования самодержавия с его общественными пороками, законами, нравами, высмеять все его реалии. Таким образом, «История одного города» — произведение сатирическое, доминирующим художественным средством в изображении истории города Глупова, его жителей и градона¬чальников является гротеск, прием соединения фантастичес¬кого и реального, создающий абсурдные ситуации, комические несоответствия. По сути, все события, происходящие в городе, являются гротеском. Жители его, глуповцы, «ведущие свой род от древнего племени головотяпов» , не умевших жить в самоуправлении и решивших найти себе повелителя, необы¬чайно «начальстволюбивы» . «Испытывающие безотчетный страх» , не самостоятельно жить, они «чувствуют себя сиротами» без градоначальников и считают ной строгостью» бесчинства Органчика, имевшего в голове ме¬ханизм и знавшего только два слова — «не потерплю» и «ра¬зорю» . Вполне «обычны» в Глупове такие градоначальники, как Прыщ с фаршированной головой или француз Дю-Марио, «при ближайшем рассмотрении оказавшийся девицей» . Одна¬ко своей кульминации абсурдность достигает при появлении Угрюм-Бурчеева, «прохвоста, задумавшего охватить всю все¬ленную» . Стремясь реализовать свой «систематический бред» , Угрюм-Бурчеев пытается все в природе сравнять, так устроить общество, чтобы все в Глупове жили по придуманному им самим плану, чтобы все устройство города было создано заново по его проекту, что приводит к разрушению Глупова его же жителями, беспрекословно выполняющими приказания «про¬хвоста» , и далее — к смерти Угрюм-Бурчеева и всех глуповцев, следовательно, исчезновению заведенных им порядков, как явления противоестественного, неприемлемого самой приро¬дой.
МНОГОЛИКАЯ ВЕСНА. . 1. Зима. Февраль... Нет изменений вроде, Несущих смену годовых времен. Но карканье всполошенных ворон На мысль: «Весна! Весна! Весна!» наводит. Их гомон заставляет оглядеться, Увидеть веточки на съеженных сугробах, Асфальта чернь на проторенных тропах. И ожиданье заполняет сердце. Весна в любой своей поре прекрасна. Но я люблю и жду, когда проснется Земля: лучами разогрета Солнца! То марево паров - мне жизни запах ясный! 2. Вроде как весна идет …. Очень непонятно: То зарядит дождь и льет. Как-то неприятно Но вдруг солнышко проглянет - И всем сразу ясно станет: Лужи на дороге - Весна на пороге! Пахнет здорово весной – Продают подснежники. Там «самсончики» чредой, Анемоны – неженки. Началось, началось Настроенье поднялось. Будем радостно встречать, Красну вёсну величать!
Творчество Салтыкова-Щедрина, демократа, для которого самодержавно-крепостнический строй, царящий в России, был абсолютно неприемлем, имело сатирическую направленность. Писателя возмущало русское общество «рабов и господ» , бес¬чинство помещиков, покорность народа, и во всех своих про¬изведениях он обличал «язвы» общества, жестоко высмеивал его пороки и несовершенства.
Так, начиная писать «Историю одного города» , Салтыков-Щедрин поставил перед собой цель обличить уродство, невозможность существования самодержавия с его общественными пороками, законами, нравами, высмеять все его реалии.
Таким образом, «История одного города» — произведение сатирическое, доминирующим художественным средством в изображении истории города Глупова, его жителей и градона¬чальников является гротеск, прием соединения фантастичес¬кого и реального, создающий абсурдные ситуации, комические несоответствия. По сути, все события, происходящие в городе, являются гротеском. Жители его, глуповцы, «ведущие свой род от древнего племени головотяпов» , не умевших жить в самоуправлении и решивших найти себе повелителя, необы¬чайно «начальстволюбивы» . «Испытывающие безотчетный страх» , не самостоятельно жить, они «чувствуют себя сиротами» без градоначальников и считают ной строгостью» бесчинства Органчика, имевшего в голове ме¬ханизм и знавшего только два слова — «не потерплю» и «ра¬зорю» . Вполне «обычны» в Глупове такие градоначальники, как Прыщ с фаршированной головой или француз Дю-Марио, «при ближайшем рассмотрении оказавшийся девицей» . Одна¬ко своей кульминации абсурдность достигает при появлении Угрюм-Бурчеева, «прохвоста, задумавшего охватить всю все¬ленную» . Стремясь реализовать свой «систематический бред» , Угрюм-Бурчеев пытается все в природе сравнять, так устроить общество, чтобы все в Глупове жили по придуманному им самим плану, чтобы все устройство города было создано заново по его проекту, что приводит к разрушению Глупова его же жителями, беспрекословно выполняющими приказания «про¬хвоста» , и далее — к смерти Угрюм-Бурчеева и всех глуповцев, следовательно, исчезновению заведенных им порядков, как явления противоестественного, неприемлемого самой приро¬дой.
. 1.
Зима. Февраль... Нет изменений вроде,
Несущих смену годовых времен.
Но карканье всполошенных ворон
На мысль: «Весна! Весна! Весна!» наводит.
Их гомон заставляет оглядеться,
Увидеть веточки на съеженных сугробах,
Асфальта чернь на проторенных тропах.
И ожиданье заполняет сердце.
Весна в любой своей поре прекрасна.
Но я люблю и жду, когда проснется
Земля: лучами разогрета Солнца!
То марево паров - мне жизни запах ясный!
2.
Вроде как весна идет ….
Очень непонятно:
То зарядит дождь и льет.
Как-то неприятно
Но вдруг солнышко проглянет -
И всем сразу ясно станет:
Лужи на дороге -
Весна на пороге!
Пахнет здорово весной –
Продают подснежники.
Там «самсончики» чредой,
Анемоны – неженки.
Началось, началось
Настроенье поднялось.
Будем радостно встречать,
Красну вёсну величать!