Однажды, в студеную зимнюю пору Я из лесу вышел; был сильный мороз. Гляжу, поднимается медленно в гору Лошадка, везущая хворосту воз. И шествуя важно, в спокойствии чинном, Лошадку ведет под уздцы мужичок В больших сапогах, в полушубке овчинном, В больших рукавицах... а сам с ноготок! "Здорово парнище!"- "Ступай себе мимо!" -"Уж больно ты грозен, как я погляжу! Откуда дровишки?"- "Из лесу, вестимо; Отец, слышишь, рубит, а я отвожу". (В лесу раздавался топор дровосека.) "А что, у отца-то большая семья?" -"Семья-то большая, да два человека Всего мужиков-то: отец мой да я..." -"Так вот оно что! А как звать тебя?" - "Власом". -"А кой тебе годик?"- "Шестой миновал... Ну, мертвая!"- крикнул малюточка басом, Рванул под уздцы и быстрей зашагал. На эту картину так солнце светило, Ребенок был так уморительно мал, Как будто всё это картонное было, Как будто бы в детский театр я попал! Но мальчик был мальчик живой, настоящий, И дровни, и хворост, и пегонький конь, И снег, до окошек деревни лежащий, И зимнего солнца холодный огонь - Всё, всё настоящее русское было, С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы, Что русской душе так мучительно мило, Что русские мысли вселяет в умы, Те честные мысли, которым нет воли, Которым нет смерти - дави не дави, В которых так много и злобы и боли, В которых так много любви!
Я из лесу вышел; был сильный мороз.
Гляжу, поднимается медленно в гору
Лошадка, везущая хворосту воз.
И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах... а сам с ноготок!
"Здорово парнище!"- "Ступай себе мимо!"
-"Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда дровишки?"- "Из лесу, вестимо;
Отец, слышишь, рубит, а я отвожу".
(В лесу раздавался топор дровосека.)
"А что, у отца-то большая семья?"
-"Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: отец мой да я..."
-"Так вот оно что! А как звать тебя?" - "Власом".
-"А кой тебе годик?"- "Шестой миновал...
Ну, мертвая!"- крикнул малюточка басом,
Рванул под уздцы и быстрей зашагал.
На эту картину так солнце светило,
Ребенок был так уморительно мал,
Как будто всё это картонное было,
Как будто бы в детский театр я попал!
Но мальчик был мальчик живой, настоящий,
И дровни, и хворост, и пегонький конь,
И снег, до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь -
Всё, всё настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти - дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
В которых так много любви!