даю ответьте письменно на данный вопрос: Как связан с концепцией писателя, содержанием повестовования библейский эпиграф, предпосланный ранней редакции рассказа?
Первоначально Иван Алексеевич Бунин свой рассказ «Господин из Сан-Франциско» предварил эпиграфом «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!».
Это фраза из Нового Завета, которая полностью звучит следующим образом: «Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой».
что описывает нам автор? белую березу, которую он ежедневно видит из окна своего дома. и стоит эта красавица, скованная зимними морозами, а от того и печальная, но при этом украшенная, разряженная услужливой зимушкой-зимой. и непонятно, то ли радоваться нам за эту застывшую красавицу, то ли сочувствовать ее печали.
автор заставляет читателя поволноваться, да и как же иначе? как понять хорошо ли березе в ее наряде, похожем на гроздья винограда? думается, что и автор, за жизнью зимней красавицы, и само дерево с нежностью думают об ушедшем лете, о теплой поре, когда вместо искусственного «винограда» украшали главный символ россии настоящие, простые, но до боли родные сережки.
и все же, омертвевшая на морозе береза, словно в саван наряженная, не является в данном стихотворении знаком конца, поскольку денница играет на ее ветвях - и это замечает поэт. а раз так, то придет весенняя пора, когда не птицы, а сама природа стряхнет с березки зимнюю красу, и оденется она в свою привычную, такую родную и знакомую резную зелень, и будет радовать наблюдателя, доказывая вновь и вновь, что жизнь продолжается.
с другой стороны, конец стихотворения наводит на мысль, что состояние березы как нельзя больше соответствует нынешним чувствам и переживаниям поэта. именно потому он боится, что птицы потревожат холодную красоту березы и прервут ту невидимую душевную связь, что возникла между деревом и автором. какой-то трагизм, надрыв чувствуется в этом небольшом стихотворении, не смотря на его некоторую высокопарность и торжественность.
всё что смогла и
Корзину поставили в дорожный ящик за каретой. В нее проникали мимолетные звуки и запахи и сразу же исчезали. Карета переменила направление. Затем послышался топот многих ног, корзина снова закачалась. Короткая остановка, новая перемена направления, щелканье, хлопанье, продолжительный и резкий свист, звонки, грохот, шипенье, неприятный запах, отвратительный запах, ужасный, ненавистный, удушливый запах, убийственный, ядовитый смрад. Грохот заглушил вопли бедняжки — она задыхалась от недостатка воздуха. И вдруг снова явился свет, явился воздух. Затем человеческий голос прокричал: «Вынуть багаж!» Для киски это был, разумеется, только бессмысленный человеческий рев.
Грохот замер.
Немного погодя тряска возобновилась. Снова множество звуков и колыханий, но без ядовитого смрада. Она услышала глухое мычанье коров.
Вот приятный речной запах. Опять толчки, крики, скрипы, остановки, щелканье, хлопанье, вонь, прыжки, потряхиванья. Затем новые запахи, еще толчки — большие толчки, малые толчки, — газ, дым, визг, звон, дрожь, вопли, громы. И опять новые запахи, стуки, колыханья, грохот. Снова запахи. Наконец остановка. Сквозь крышку корзинки уже солнечные лучи. Королевскую кошку переместили в дорожный ящик старомодного фасона. Переменив направление, колеса загремели по другой дороге. Прибавился новый и ужасный звук — лай собак, совсем близко, над самым ухом. Корзинку открыли, и трущобная кошка оказалась на даче».
Хозяева едут в карете. Это видно по тексту: «Корзину поставили в дорожный ящик за каретой. В нее проникали мимолетные звуки и запахи и сразу же исчезали. Карета переменила направление».