Одиночество — это один из тех животрепещущих, тонких, «больных» вопросов человеческой души, которые затрагивают всех, независимо от материального положения, интеллектуального уровня или количества дипломов. Нет человека, который мог бы похвастаться, что никогда не испытывал «на собственной шкуре» это особое, иногда болезненное, а иногда, наоборот, очень глубокое и красивое внутреннее состояние. Если задаться вопросом, почему и в каких ситуациях человек может чувствовать себя одиноким, сразу становится видно, что ответить на него, оказывается, не так уж просто. На самом деле, проблема одиночества чем-то напоминает огромный айсберг: есть небольшая, для всех видимая и всем понятная верхняя часть, но есть также вторая, гораздо более объемная часть, погруженная в воду и остающаяся вне досягаемости человеческого взора, общих обсуждений и все обьясняющей, доступной и понятной человеческой логики. Тот, кто однажды испытал одиночество — либо потому, что никогда не знал настоящих отношений, либо потому, что их лишился, — впредь уже автоматически боится его. Страх одиночества естественен и вполне понятен. Но очень часто он становится источником ошибочных решений, сложных психологических состояний, необдуманных шагов, ибо нередко в его основе лежат неоднозначные причины, об обоснованности которых можно было бы поспорить. Если понаблюдать за тем, как страх одиночества проявляется на поверхности нашего «айсберга», можно увидеть, что он базируется на одном основном представлении. Чувство одиночества всегда напрямую связано с моими отношениями с другими людьми. Если они складываются, то я не одинок, а если не складываются, то получается противоположное. Соответственно, если мы остаемся верны этим правильным, но поверхностным представлениям и не пытаемся взглянуть на проблему поглубже — а в большинстве случаев так и происходит, — получается, что благополучие и спокойствие нашей души и наше ощущение счастья зависят не от нас самих, а от других людей. Мы в большей или меньшей степени становимся зависимыми от их реакции, их расположения к нам, их знаков внимания, их поддержки, понимания и Наличие всего этого делает нас счастливыми жить и чувствовать себя реализованными и полноценными людьми. Когда же такие внешние проявления отсутствуют, мы выходим из равновесия, впадаем в депрессию, теряем уверенность в себе, чувствуем себя слабыми, бес израненными, а нередко жизнь для нас теряет всякий смысл. Так как в этом случае наше собственное счастье менее всего зависит от нас самих, а более всего — от внешних обстоятельств и от того, как к нам будут относиться другие люди, страх одиночества, рождающийся впоследствии, приобретает форму страха утраты того, что мы имеем, или того, что могли бы иметь, если бы все складывалось благополучно. Проблемы в отношениях — последствия, но не причины одиночества. Соответственно, если мы хотим познать настоящую любовь, дружбу, почувствовать счастье, когда нас не только понимают, но и живут «на одной волне» с нами, мы должны решить более глубокие вопросы, связанные с потребностями нашей собственной Души. А эти потребности не определяются другими людьми, тем, как они к нам относятся, а зависят исключительно от нас самих, от того, как мы относимся к жизни, к вопросам существования, к другим людям, к окружающему миру. Мудрые говорят, что подлинное одиночество — это одиночество Души, а оно наступает тогда, когда не удовлетворяются ее насущные потребности. Душа тоскует не только по подлинным взаимоотношениям, а по всему тому, что дало бы ей возможность раскрыть свои потенциалы, свои сокровенные мечты, свое благородство и свою глубокую мудрость.
Ещё в 1840-е гг. Одоевский постепенно разочаровался в мистицизме, признал ценности новоевропейского естествознания и начал активно пропагандировать идеалы народного просвещения. Наибольшую активность он развил на этом поприще уже после возвращения в Москву в 1861 г., куда он приехал вместе с Румянцевским музеем и во главе его. Одновременно он был назначен сенатором московских департаментов сената. В последние (московские) годы жизни подружился со священником и исследователем древнерусской церковной музыки Д. В. Разумовским, который по рекомендации Одоевского возглавил новую кафедру в Московской консерватории. Отец Димитрий исповедовал и причастил В. Ф. Одоевского перед смертью.Князь Влади́мир Фёдорович
