ответ:Здравствуйте, уважаемый Порфирий Петрович! Мы с Вами, к моему великому сожалению, ещё не знакомы, но я надеюсь. что в будущем у нас будет возможность пообщаться в приятной нам обоим обстановке. Цель моего письма - высказать мои мысли по поводу преступления Родиона Раскольникова, все подробности которого поведал мне мой хороший знакомый. Первым делом, хотелось бы поздравить Вас с успешным раскрытием убийства старухи-процентщицы. Я крайне восхищена Вашими аналитическими Вы, Порфирий Петрович, как отзываются о Вас в нашем обществе, человек с "особенным складом мыслей", что говорит о наличии в Вашем характере ума и проницательности. Поэтому позволю себе не согласиться с вашем мнением о себе как о "законченном, закоченелом" и слабом человеке. Невероятно, как Вы, уважаемый Порфирий Петрович, смогли увидеть в бывшем студенте Раскольникове убийцу без наличия веских доказательств (всё же стоит вспомнить про показания мещанина). Пускай, сам Раскольников никогда такое не скажет, но я думаю, что именно Вы натолкнули его на мысль о чистосердечном признании и осознании неверности его теории. Мне показался интересным ещё один аспект, касающийся исключительно Вас, дорогой мой Порфирий Петрович. Помнится мне, что при последней встрече с Раскольниковым Вы рассказывали о своей молодости. о том времени, когда Вы так же, как и Родион Романович, были увлечены некоторыми передовыми или даже революционными идеями, что, по правде говоря, свойственно всем молодым людям. Возможно, Вы в своих рассуждениях могли прийти к идее Раскольникова о неравенстве людей и в конечном итоге переступить ту тонкую грань между заботой о благе человечества и возможностью пролить "кровь по совести". Задумывались ли Вы когда-нибудь над этим? Мне кажется, что все мы порой сталкиваемся с такими философскими проблемами, и Вы не были исключением. В таком случае я хотела бы выразить моё искреннее одобрение Вашему выбору, так как сейчас мне совершенно понятно, что Вы решили жить на благо людей, действуя согласно нормам морали и нравственности без использования насильственных методов. В конце моего письма я хочу пожелать Вам, Порфирий Петрович, долгих лет жизни и успехов в Вашем нелёгком труде по поиску правды и справедливости в нашем крайне несправедливом мире. Глубоко уважающая Вас, Разумовская Елена Сергеевна.
ответ:Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похожие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные. Когда она улыбалась, ее темные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые, крепкие зубы, и, несмотря на множество морщин в темной коже щек, все лицо казалось молодым и светлым. Очень портил его этот рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце. Она нюхала табак из черной табакерки, украшенной серебром. Вся она — темная, но светилась изнутри — через глаза — неугасимым, веселым и теплым светом. Она сутула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, — она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь.
ответ:Здравствуйте, уважаемый Порфирий Петрович! Мы с Вами, к моему великому сожалению, ещё не знакомы, но я надеюсь. что в будущем у нас будет возможность пообщаться в приятной нам обоим обстановке. Цель моего письма - высказать мои мысли по поводу преступления Родиона Раскольникова, все подробности которого поведал мне мой хороший знакомый. Первым делом, хотелось бы поздравить Вас с успешным раскрытием убийства старухи-процентщицы. Я крайне восхищена Вашими аналитическими Вы, Порфирий Петрович, как отзываются о Вас в нашем обществе, человек с "особенным складом мыслей", что говорит о наличии в Вашем характере ума и проницательности. Поэтому позволю себе не согласиться с вашем мнением о себе как о "законченном, закоченелом" и слабом человеке. Невероятно, как Вы, уважаемый Порфирий Петрович, смогли увидеть в бывшем студенте Раскольникове убийцу без наличия веских доказательств (всё же стоит вспомнить про показания мещанина). Пускай, сам Раскольников никогда такое не скажет, но я думаю, что именно Вы натолкнули его на мысль о чистосердечном признании и осознании неверности его теории. Мне показался интересным ещё один аспект, касающийся исключительно Вас, дорогой мой Порфирий Петрович. Помнится мне, что при последней встрече с Раскольниковым Вы рассказывали о своей молодости. о том времени, когда Вы так же, как и Родион Романович, были увлечены некоторыми передовыми или даже революционными идеями, что, по правде говоря, свойственно всем молодым людям. Возможно, Вы в своих рассуждениях могли прийти к идее Раскольникова о неравенстве людей и в конечном итоге переступить ту тонкую грань между заботой о благе человечества и возможностью пролить "кровь по совести". Задумывались ли Вы когда-нибудь над этим? Мне кажется, что все мы порой сталкиваемся с такими философскими проблемами, и Вы не были исключением. В таком случае я хотела бы выразить моё искреннее одобрение Вашему выбору, так как сейчас мне совершенно понятно, что Вы решили жить на благо людей, действуя согласно нормам морали и нравственности без использования насильственных методов. В конце моего письма я хочу пожелать Вам, Порфирий Петрович, долгих лет жизни и успехов в Вашем нелёгком труде по поиску правды и справедливости в нашем крайне несправедливом мире. Глубоко уважающая Вас, Разумовская Елена Сергеевна.
Объяснение:
ответ:Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похожие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные. Когда она улыбалась, ее темные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые, крепкие зубы, и, несмотря на множество морщин в темной коже щек, все лицо казалось молодым и светлым. Очень портил его этот рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце. Она нюхала табак из черной табакерки, украшенной серебром. Вся она — темная, но светилась изнутри — через глаза — неугасимым, веселым и теплым светом. Она сутула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, — она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь.