Еще момент, и тетива натянута, стрела на месте, готова разрезать воздух, вонзиться… Еще момент, и охотник прицеливается прямо в спину…
Вдруг в комнате со стороны раздается треск, щебет маленькой птички, настолько неожиданный, настолько знакомый, что словно в комнату только что впорхнула северная жительница этих лесов, так что невольно почувствовалась дрожь, как дрожит человек в лесу, заслышав щебет, тревогу этой птички, которая словно вас преследует, защищая вашу жертву.
Я взглянул на зрителей, отыскивая, кто так удачно изображает эту знакомую птичку, и сразу догадался, что это проделывает все тот же наш музыкант — старик Савва, приложив руку к губам, так ловко чирикает, поднимая настоящую лесную тревогу. И по лицу его, потному, добродушному, скользит удовольствие…
Стрелок вздрагивает от неожиданности и опускает лук. Олени тревожно подняли головы и на секунду застыли, прислушиваясь к голосу все продолжавшей трещать птички. Убедившись, что им грозит опасность, вдруг закинули головы, как настоящие олени, заскакали по полу и скрылись в соседнюю комнату, показав нам на секунду только свои голые пятки.
Зрители зашумели, заговорили, словно обрадовавшись такому обороту дела; им жаль было от души бедных оленей, и все с любопытством, с насмешкой смотрели теперь на стрелка, который вдруг поник головой и задумался, за что его преследуют боги, которые покровительствуют зверям, когда их хочет обидеть человек.
Птичка замолкла, и слепой старик Савва снова заиграл на своем инструменте какую-то вогульскую грустную мелодию, прерывая ее шумными аккордами лесной бури. И под влиянием его музыки как будто действительно стало темно в лесу, на него надвигалась буря, и охотник невольно стал боязливо оглядываться по сторонам.
Вдруг он о чем-то вспомнил, изменился в лице и, быстро вырвав из груди клочок шерсти и ниточку красного гаруса, перевязал его и повесил на ближайшую стену.
— Жертву, жертву приносит, — шептали вогулы, и музыка снова стала как-то замирать, и старик снова заиграл веселые мотивы.
Буря пронеслась; боги умилостивились; ветер изменился. В охотнике снова пробудилась прежняя уверенность в удаче, и он, попробовав, откуда дует ветер, подбросив на воздух горсть снега, снова устремляется на преследование бедных зверей, уверенный уже, что ему на этот раз не помешают боги…
В публике снова — ожидание и тревога, в музыке снова — тихие мелодии.
Вон звери на лужайке. Теперь их три, — два больших и один маленький, даже без рожек; они мирно пасутся тут, не замечая охотника, который сразу, завидев их, упал на пол и ползет. Он уверенно разгибает ветки по своему пути и уверенно поглядывает.
В комнате наступает мертвая тишина, замолкли даже медные струны деда…
Но вдруг что-то хрустнуло опять на полу, хрустнуло так, как только могут хрустеть в лесу старые ветки. Олени насторожились, у охотника страдальческое лицо, но момент уж пропущен, олени снова услышали охотника и бегут прочь, уходя от стрелы. Но вот у охотника мелькнула какая-то радостная мысль, и он побежал, гонится по следу.
Вогулы говорят, что он догонит, непременно догонит детеныша, потому что снег слаб, и ему не убежать далеко.
И, действительно, олени как будто стали приставать, детеныш держит их, матери не хочется оставить, и она мучительно подталкивает его грудью, мучительно зовет его, когда он останавливается, шатается уж от усталости. Наконец, олени встали, и мать с тоскою смотрит в сторону охотника, в то время как детеныш прижался к ее боку к лежит, повесив голову.
Проходят несколько томительных минут, в которые охотник крадется к оленям, вынимает стрелу. Она остра, — мы видим потому, как он ею доволен, — на ее конце блестит острое, как нож, железо. Тяжелый момент, когда он мучительно долго прицеливается в дрожащих оленей, потом публика вдруг ахает, и молодой олень падает на землю, и стрела уже в его боку, из раны уже льется алая кровь на пол… Мать вздрагивает и отбегает, но ей жаль детеныша; она зовет его и дрожит, не смея тронуться с места… Она облизывает его рану… Но вот еще прицел, еще стрела, и мать падает с ним рядом, и ее ветвистые рога бес бьются о землю только один олень, который, как вихрь, уносится в соседнюю комнатку, запнувшись и падая, к удовольствию зрителей, тут за порогом…
Публика смеется, но у нее на глазах слезы: ей жаль от души эту мать и ее бедного маленького детеныша. Публика смеется, но она сердита на этого охотника, который расстроил минутное счастье зверя Передайте всю трагичность эпизода с худ. приёмов (эпитеты, метафоры, сравнения, олицетворения, и т.д.)
созданный воображением образ чего-либо ценностно-важного и желанного, однако в данный момент недоступного. В психологии М. часто толкуется как разновидность воображения, обращенная к сфере желаемого отдаленного будущего. Категория мечта тесно связана с категориями «воображение, желание и ценность». От категории «цель» мечту отличает отрыв от реальности: объектом мечты может быть, в принципе, недоступный предмет желания, недостижимость которого осознается мечтающим и который, в силу этого, не является ориентиром человеческой деятельности. От таких понятий, как «желание» или «потребность», мечту отличает, во-первых, обязательное участие воображения в создании образа желаемого и, во-вторых, высокая ценность желаемого. Понятие «мечта», как правило, применяется по отношению к наиболее ценным для данного человека или сообщества объектам желания, в силу чего это понятие становится близким к понятию идеала.
ответ:Давид Самойлов – известный советский поэт, которому довелось пройти всю войну, от первого до последнего дня. Невзирая на все сложности фронтовой жизни, он умудрялся уделять время столь любимой им поэзии. Самойлов писал обо всём, чему был свидетелем на войне, описывал те чувства, которые ему довелось пережить. Именно поэтому его фронтовая лирика была так близка и понятна народу.
Однако долгожданная победа и мирная жизнь не в состоянии были заглушить ту боль, что пронёс в своем сердце Самойлов через всю войну. Невозможно было стереть из памяти гибель молодых ребят, которым уже не довелось любить, создавать семьи, радоваться чистому небу над головой. Не в силах сдерживать в себе саднящую боль, Давид Самойлов продолжал писать о войне и в мирное время.
Так, в 1961 году, спустя 20 лет после начала Великой Отечественной войны, было написано его знаменитое стихотворение «Сороковые». Впервые оно было напечатано в журнале «Новый мир».
Тема
Центральная тема произведения – хроника военных лет. Автор раскрывает все ужасы военного лихолетья сквозь призму собственных воспоминаний. В страшные сороковые он был двадцатилетним юношей, полным надежд и больших планов на жизнь. Только благодаря своей молодости ему удалось не зачерстветь душой во время всех испытаний, что приготовила ему война.Скрыть объявление
Автор акцентирует внимание на основной мысли своего произведения: несмотря на все ужасы войны человек, прежде всего, должен оставаться человеком. Лирический герой не просто выжил под свистом пуль и взрывами гранат: он сохранил в себе чувствовать окружающий мир, наслаждаться теми минутами радости, что даровала ему судьба.
Спустя годы, превратившись в зрелого и мудрого мужчину, лирический герой удивляется, как могли смешаться в едином клубке такие понятия, как «война, беда, мечта и юность». Война и молодость не должны соприкасаться, но, если это происходит, нужно постараться уберечь свою душу, не дать ей зачерстветь. Даже на фронте можно видеть прекрасное в мелочах, искренне радоваться им.
Объяснение: