В канун майских праздников на факультете агрохимии, почвоведения и экологии решили провести конкурс на лучшее сочинение по теме: «Моя семья в годы Великой Отечественной войны». Участвовали многие студенты. Признаться, выбрать лучшее было не простым делом. Почти все сочинения достойны называться лучшими. В этом номере вы прочитаете сочинение студентки гр. 12 Анастасии Екимовой.
Когда шла Великая Отечественная война, на свете не было ни моих родителей, ни меня. Мои земляки не слышали взрывов бомб и снарядов, но война вошла в каждый дом, в каждую семью. Бабе Вале тогда исполнилось только шесть лет, но она всё помнит. Бабушка рассказывала, что на фронт из деревни ушли почти все мужчины. Её отца, Куприяна Федоровича, на войну не взяли: он был болен, и назначили председателем колхоза. Трудно было в то время в деревне. Взрослые с утра до вечера в поле и на ферме, ребятишки дома самостоятельно управлялись. Те, кто постарше, приглядывали за младшими. Есть было почти нечего, все продукты отправляли на фронт. Жили в основном на картошке. Делали из неё и даже хлеб, подмешивая в картофель остатки муки и лебеду. Хлеб из такого теста получался тяжёлый, как кирпич, мокрый, горький на вкус. Однако и этому все были рады. 1942 год выдался неурожайным. В нашей деревне все голодали, поэтому мой дедушка на свой страх и риск выдал колхозникам по 200 грамм зерноотходов на трудодень. За это его арестовали. В 1946 году он умер в тюрьме, так и не дождавшись суда. Прабабушка Александра Никифоровна Петрова осталась одна с шестью детьми. Тяжело пришлось ей. На коровах возили сено, дрова, боронили и пахали землю. Бабушка и её старший брат Николай перекапывали лопатами большой огород, сажали картошку, по очереди пасли коров, собирали в лесу и на полянках съедобную траву. От голода как могли. За годы войны люди сильно пообносились: дети бегали в сплошном рванье, босиком в жару и в холод. Взрослые одевались не лучше - в обтрёпанную старую одежонку, в заплатанные кофты и юбки.
Прабабушка Шура умела шить, у неё была старенькая швейная машинка. Ночами она шила, латала, перешивала своим детям одежду. Старшего брата Фёдора Куприяновича забрали в армию. Мать с нетерпением ждала от него весточки. Со страхом встречала почтальона: не дай Бог - похоронка. Сын всю войну: был танкистом, получил тяжёлое ранение и контузию, но остался жить. Сколько было радости в семье, когда Фёдор вернулся живой, грудь в орденах. Как гордились младшие своим старшим братом! Гвардии старшина Фёдор Петров - участник Курской битвы, освобождал Варшаву, форсировал Вислу. Награждён орденами Славы III степени, Отечественной войны I и II степени, медалями «За отвагу», «За взятие Варшавы», «За победу над Германией». Прадедушка по линии папы - Василий Анисимович ушёл на фронт в первые дни войны. Попал в плен. Прабабушка Дуся получила на него две похоронки. Никто не верил, что он выживет. В 1946 году посватался к ней односельчанин, и она вышла за него замуж. К концу же 1947 года прадед Василий вернулся из плена домой. Так война распорядилась судьбами людей, моих близких. В центре нашего села стоит памятник воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. На них высечены имена двух братьев моего прадедушки Степана: Михаила и Григория, не вернувшихся с войны. Когда я первый раз увидела книгу «Солдаты победы» и прочитала там фамилии родных, меня охватили чувства, которые нельзя выразить одним словом: это и боль, и радость, и гордость. Боль за украденное детство моих бабушек и дедушек, радость за тех родных, кто страшное пекло войны и возвратился домой с победой. Я горжусь ими, горжусь своими родными!
Помню я: бывало, няня, Долго сидя за чулком, Молвит: «Баловень ты, Ваня, Всё дурачишься с котом. Встань, подай мою шубейку; Что-то холодно, дрожу… Да присядь вот на скамейку, Сказку длинную скажу». И старушка с расстановкой До полночи говорит. С приподнятою головкой Я сижу. Свеча горит. Петухи давно пропели. Поздно. Тянется ко сну… Где-то дрожки прогремели… И под говор я засну. Сон покоен. Утром встанешь — Прямо в садик… Рай земной! Песни, говор… А как глянешь На росинки — сам не свой! Чуть сорока защекочет — Понимаешь, хоть молчишь, Упрекнуть она, мол, хочет, «Здравствуй, Ваня! Долго спишь!» А теперь ночной порою На груди гора лежит: День прожитый пред тобою Страшным призраком стоит. Видишь зла и грязи море, Племя жалкое невежд, Униженье, голод, горе, Клочья нищенских одежд. Пот на пашнях за сохами, Пот в лесу за топором, Пот на гумнах за цепами, На дворе и за двором. Видишь горькие потери, Слёзы падшей красоты И затворенные двери Для убитой нищеты… И с тоскою ждёшь рассвета, Давит голову свинец. О, когда же горечь эта Вся исчезнет наконец!
В канун майских праздников на факультете агрохимии, почвоведения и экологии решили провести конкурс на лучшее сочинение по теме: «Моя семья в годы Великой Отечественной войны». Участвовали многие студенты. Признаться, выбрать лучшее было не простым делом. Почти все сочинения достойны называться лучшими. В этом номере вы прочитаете сочинение студентки гр. 12 Анастасии Екимовой.
Когда шла Великая Отечественная война, на свете не было ни моих родителей, ни меня. Мои земляки не слышали взрывов бомб и снарядов, но война вошла в каждый дом, в каждую семью. Бабе Вале тогда исполнилось только шесть лет, но она всё помнит. Бабушка рассказывала, что на фронт из деревни ушли почти все мужчины. Её отца, Куприяна Федоровича, на войну не взяли: он был болен, и назначили председателем колхоза.
Трудно было в то время в деревне. Взрослые с утра до вечера в поле и на ферме, ребятишки дома самостоятельно управлялись. Те, кто постарше, приглядывали за младшими. Есть было почти нечего, все продукты отправляли на фронт. Жили в основном на картошке. Делали из неё и даже хлеб, подмешивая в картофель остатки муки и лебеду. Хлеб из такого теста получался тяжёлый, как кирпич, мокрый, горький на вкус. Однако и этому все были рады.
1942 год выдался неурожайным. В нашей деревне все голодали, поэтому мой дедушка на свой страх и риск выдал колхозникам по 200 грамм зерноотходов на трудодень. За это его арестовали. В 1946 году он умер в тюрьме, так и не дождавшись суда. Прабабушка Александра Никифоровна Петрова осталась одна с шестью детьми. Тяжело пришлось ей. На коровах возили сено, дрова, боронили и пахали землю. Бабушка и её старший брат Николай перекапывали лопатами большой огород, сажали картошку, по очереди пасли коров, собирали в лесу и на полянках съедобную траву. От голода как могли.
За годы войны люди сильно пообносились: дети бегали в сплошном рванье, босиком в жару и в холод. Взрослые одевались не лучше - в обтрёпанную старую одежонку, в заплатанные кофты и юбки.
Прабабушка Шура умела шить, у неё была старенькая швейная машинка. Ночами она шила, латала, перешивала своим детям одежду.
Старшего брата Фёдора Куприяновича забрали в армию. Мать с нетерпением ждала от него весточки. Со страхом встречала почтальона: не дай Бог - похоронка.
Сын всю войну: был танкистом, получил тяжёлое ранение и контузию, но остался жить. Сколько было радости в семье, когда Фёдор вернулся живой, грудь в орденах. Как гордились младшие своим старшим братом!
Гвардии старшина Фёдор Петров - участник Курской битвы, освобождал Варшаву, форсировал Вислу. Награждён орденами Славы III степени, Отечественной войны I и II степени, медалями «За отвагу», «За
взятие Варшавы», «За победу над Германией».
Прадедушка по линии папы - Василий Анисимович ушёл на фронт в первые дни войны. Попал в плен. Прабабушка Дуся получила на него две похоронки. Никто не верил, что он выживет. В 1946 году посватался к ней односельчанин, и она вышла за него замуж. К концу же 1947 года прадед Василий вернулся из плена домой. Так война распорядилась судьбами людей, моих близких.
В центре нашего села стоит памятник воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. На них высечены имена двух братьев моего прадедушки Степана: Михаила и Григория, не вернувшихся с войны.
Когда я первый раз увидела книгу «Солдаты победы» и прочитала там фамилии родных, меня охватили чувства, которые нельзя выразить одним словом: это и боль, и радость, и гордость. Боль за украденное детство моих бабушек и дедушек, радость за тех родных, кто страшное пекло войны и возвратился домой с победой. Я горжусь ими, горжусь своими родными!
Долго сидя за чулком,
Молвит: «Баловень ты, Ваня,
Всё дурачишься с котом.
Встань, подай мою шубейку;
Что-то холодно, дрожу…
Да присядь вот на скамейку,
Сказку длинную скажу».
И старушка с расстановкой
До полночи говорит.
С приподнятою головкой
Я сижу. Свеча горит.
Петухи давно пропели.
Поздно. Тянется ко сну…
Где-то дрожки прогремели…
И под говор я засну.
Сон покоен. Утром встанешь —
Прямо в садик… Рай земной!
Песни, говор… А как глянешь
На росинки — сам не свой!
Чуть сорока защекочет —
Понимаешь, хоть молчишь,
Упрекнуть она, мол, хочет,
«Здравствуй, Ваня! Долго спишь!»
А теперь ночной порою
На груди гора лежит:
День прожитый пред тобою
Страшным призраком стоит.
Видишь зла и грязи море,
Племя жалкое невежд,
Униженье, голод, горе,
Клочья нищенских одежд.
Пот на пашнях за сохами,
Пот в лесу за топором,
Пот на гумнах за цепами,
На дворе и за двором.
Видишь горькие потери,
Слёзы падшей красоты
И затворенные двери
Для убитой нищеты…
И с тоскою ждёшь рассвета,
Давит голову свинец.
О, когда же горечь эта
Вся исчезнет наконец!