Травка, упустив зайца у самой елани, вдруг увидела перед собой мальчика. Для Травки в жизни существовало два человека: Антипыч и враг Антипыча. И вот теперь Травка решала, кто же перед ней. Глаза мальчика сначала были тусклыми, но вдруг в них загорелся огонек. Митраша вспомнил имя собаки. «Затравка!» , — позвал он. И это убедило собаку, что перед ней Антипыч, новый, молодой и маленький. И она тихонько поползла к мальчику. Но Митраша не от чистого сердца звал сейчас собаку. Мальчику нужно было, чтобы она ему вылезти. Когда Травка подползла ближе, Митраша схватил ее за сильные задние ноги. Собака рванулась, благодаря чему Митраша выбрался. Выбравшись, Митраша отряхнулся и позвал собаку: «Иди же теперь ко мне, моя Затравка! » Этот голос и тон, которым были сказаны слова, лишили Травку каких-либо сомнений: перед ней стоял Антипыч. И она кинулась на шею Митраше. И, рассуждает автор, думается, что Антипыч не шутил, говоря, что шепнет Травке правду жизни. «Эта правда есть правда вековечной суровой борьбы людей за любовь».
Казе перед читателем предстает поэтичная картина русской деревни. Жители прекрасно знают друг друга, и кажется, будто все они — члены одной большой семьи. Окружающий мир мы видим глазами маленького мальчика. Ему все вокруг кажется интересным и занимательным. Вместе с ним мы увлекаемся рыбной ловлей, пугаем птиц, нас захватывает ощущение ужаса, когда забегаешь в пещеру с нечистой силой. На самом деле все повествование — это воспоминание уже взрослого человека о своей задорной мальчишеской жизни. Именно поэтому в рассказе его сквозит чуть заметная ирония и умиление: насколько важным казались маленьким людям их дела. Ну разве может быть что-то важнее, чем ловля мерзкого на вид водного обитателя, живущего под камнями? А как заманчиво бывает потихоньку пробраться в дом Левонтия и послушать песни! Детское восприятие настолько эмоционально и живо, что читатель невольно чувствует себя сообщником во всех мальчишеских делах, активным участником. Тем не менее этот рассказ не просто поэтичное воспроизведение мира детства, но изображение воспитания человеческой души. Мальчик отправляется за ягодой. Но, потеряв ее, он под влиянием своих приятелей решается обмануть бабушку. Он кладет траву на дно кузовка, а сверху засыпает ее горстками земляники. Этот обман не раскрывается сразу. Но совесть мучает мальчика почти все время. От стыда и от страха он убегает от бабушки и боится возвращаться домой. Мальчик прекрасно понимает, что заслужил наказание. И утром, обрадованный появлением дедушки, растроганный, он просит прощения и покорно выслушивает укоры бабушки. Но тут случается неожиданное: несмотря на такое вероломство внука, бабушка покупает ему обещанный пряник — коня с розовой гривой. Рассказчик вспоминает этот момент как один из самых светлых в своей жизни. Здесь рождается вера человека в добро. Для него это лучший урок великодушия и душевной щедрости. Он клянется сам себе, что никогда не пойдет больше на подлость и коварство. Ведь обманывать, мошенничать всегда гораздо проще, чем что-то создавать, чем трудиться над своей душой, чем просить прощения и раскаиваться. На вероломство не нужно много ума и выдержки, «дурное дело не хитрое», — говорят в народе. А вот сколько душевной храбрости, мужества надо, чтобы признаться в содеянном, чтобы простить, уступить, да и просто любить! В своем произведении Астафьев показывает нам добро в концентрированном виде, простое, незатейливое, мудрое. Астафьев помещает своих героев в очень живописное окружение, мастерски передает обычаи и быт русской глубинки. И кажется, будто таких героев найдешь в любой деревне, куда ни загляни. Это и мудрая, хозяйственная бабушка мальчика — Екатерина Петровна, и легкомысленная тетка Васеня, и ее муж — прожига Левонтий, и типичная деревенская детвора. Самым, пожалуй, значимым создания образов у Астафьева является язык. «Нечего куски выглядывать, — гремела она. — Нечего этих пролетарьев объедать, у них самих в кармане — вошь на аркане», — говаривала бабушка своему внуку, собравшемуся было улизнуть на пир к Левонтию. А уж язык детворы: «Зато мне бабушка пряник конем купит! — Может, кобылой? — усмехнулся Санька, плюнул себе под ноги и тут же что-то смекнул; — Скажи уж лучше — боишься ее и еще жадный! — Я? — Ты! — Жадный? — Жадный! — А хочешь, все ягоды съем? — сказал я это и сразу покаялся, понял, что попался на уду…» Астафьев как будто понимал, что прогресс науки и техники вовсе не означает прогресс человечества, его внутреннего мира. Поэтому он возвращается к истокам — в русскую глубинку, где, по его мнению, сосредоточены все духовные силы нации.
