ответ:
как птиц полночных голоса
во мне живут чужие души.
без них оно, наверно, лучше,
но так решили небеса.
мне судеб их не изменить,
им не пробиться из тумана…
и всё вокруг полно обмана,
и тянет время свою нить.
и снова солнечный огонь,
голгофа, смерти ожидание,
их душ безумное желанье,
косит и горячится конь.
дней жизни нашей
не напиталось небо кровью?
за что скажи чужою болью,
как плетью память обожгла?
так маюсь я в чужой судьбе!
как тесно там с тобой, каифа!
судьба как вена вздута, свита,
светильники горят во тьме.
проходят дни, страница за страницей,
и многое теряется в годах.
но нет весны, которая сравнится
с весной в средневековых городах.
после сугробов, наледи и вьюги,
холодных белых звезд в ночной тиши
весна в толедо, харлеме и брюгге –
лекарство для простуженной души.
она зимы оковы разрывает
назло снегам, туманам и дождям,
и образы с полотен оживают
и бродят по старинным площадям.
и даже тот, кто вовсе не пытался
зажечь в морозном сердце зимний лед,
голландию глазами франса халса
увидит – и восторженно вздохнет.
в апрель, как в детство, хочется вернуться
и опьянеть от светлой !
и стоит жить, чтоб через год очнуться
в объятьях новой радужной весны.
ответ:
как птиц полночных голоса
во мне живут чужие души.
без них оно, наверно, лучше,
но так решили небеса.
мне судеб их не изменить,
им не пробиться из тумана…
и всё вокруг полно обмана,
и тянет время свою нить.
и снова солнечный огонь,
голгофа, смерти ожидание,
их душ безумное желанье,
косит и горячится конь.
дней жизни нашей
не напиталось небо кровью?
за что скажи чужою болью,
как плетью память обожгла?
так маюсь я в чужой судьбе!
как тесно там с тобой, каифа!
судьба как вена вздута, свита,
светильники горят во тьме.
проходят дни, страница за страницей,
и многое теряется в годах.
но нет весны, которая сравнится
с весной в средневековых городах.
после сугробов, наледи и вьюги,
холодных белых звезд в ночной тиши
весна в толедо, харлеме и брюгге –
лекарство для простуженной души.
она зимы оковы разрывает
назло снегам, туманам и дождям,
и образы с полотен оживают
и бродят по старинным площадям.
и даже тот, кто вовсе не пытался
зажечь в морозном сердце зимний лед,
голландию глазами франса халса
увидит – и восторженно вздохнет.
в апрель, как в детство, хочется вернуться
и опьянеть от светлой !
и стоит жить, чтоб через год очнуться
в объятьях новой радужной весны.