По развитию сюжета кажется, что маляр проснется и мальчишек отлупит. Но маляр оказался добрым и снисходительным человеком. Под напускной грубостью крылась ласковость и нежность по отношению к детским шалостям. "Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведерко, но скоро развеселился, гладил по спине Ваську и приговаривал: ― А ты не реви, дурашка. Такой же растет у меня в деревне. Что хозяйской краски извел, ду-ра… да еще ревет!. . С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам песенку и про темный лес, как срубили сосенку, как «угы-на-ли добра-молодца в чужу-дальнюю сы-торонушку… » Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он ее, что думалось мне, ― не про себя ли и пел ее? Пел и еще песенки ― про «темную ноченьку, осеннюю» , и про «березыньку» и еще ― про «поле чистое» … Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир, ― тоски и раздолья, ― таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в ворковании сизых голубков, в унылых звуках маляровой песни, приоткрылся мне новый мир ― и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждет чего-то… Тогда-то, на ранней моей поре, ― впервые, может быть, ― почувствовал я силу и красоту народного слова русского, мягкость его и ласку, и раздолье. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом ― я познал его: крепость его и сладость. И все узнаю его"…
на меня светили фанарём я подумал что это немцы и схватив свой нож попытался их убить но они сказали что они свои и я сос словами свои упал в обморок.
они принесли меня в свой лагерь ефрейтор биденко и ефрейтор горбунов дали мне поесть своей харчи потом мы пили чай из знаменитого чайника мне уже не верилось что позади было три года нишества и я наконец попал к своим. а потом они взяли меня в разветку я был у них проводником мне встретились немцы и на всякий случай для того что-бы они не заподозрили неладное мне дали лошадь мы искали хорошую дорогу по болотам но я решил сам сделать карту и тут меня схватили немцы они пытали меня но я им нечего не сказал. потом было наступление и скоро меня отвезли в тыл но там я сбежал в первый раз меня поймали а во второй я убежал пока ефрейтор биденко спал и пришёл к командиру батареи Енакиеву и меня отвезли к разведчикам а ефрейтору беденко дали несколько внеочередных дежурств а потом меня перевели к 1 орудию я собирал гильзы и мне дали посмотреть в трубу наведения потом я получил дистанционный ключ и однажды мы поехали в наступление капитан енакиев сказал что ты сдесь делаешь я ответил воюю и скоро мы приблизились к германие и в этот момент меня отправили в штаб отдать посылку я не знал что там было написано но когда вернулся туда я увидел что капитан енакиев мёрт он вызвал огонь на себя я заплакал. мне дали его погоны. а потом я уехал в суворовское училище.
"Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведерко, но скоро развеселился, гладил по спине Ваську и приговаривал:
― А ты не реви, дурашка. Такой же растет у меня в деревне. Что хозяйской краски извел, ду-ра… да еще ревет!. .
С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам песенку и про темный лес, как срубили сосенку, как «угы-на-ли добра-молодца в чужу-дальнюю сы-торонушку… » Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он ее, что думалось мне, ― не про себя ли и пел ее? Пел и еще песенки ― про «темную ноченьку, осеннюю» , и про «березыньку» и еще ― про «поле чистое» …
Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир, ― тоски и раздолья, ― таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в ворковании сизых голубков, в унылых звуках маляровой песни, приоткрылся мне новый мир ― и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждет чего-то… Тогда-то, на ранней моей поре, ― впервые, может быть, ― почувствовал я силу и красоту народного слова русского, мягкость его и ласку, и раздолье. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом ― я познал его: крепость его и сладость. И все узнаю его"…
на меня светили фанарём я подумал что это немцы и схватив свой нож попытался их убить но они сказали что они свои и я сос словами свои упал в обморок.
они принесли меня в свой лагерь ефрейтор биденко и ефрейтор горбунов дали мне поесть своей харчи потом мы пили чай из знаменитого чайника мне уже не верилось что позади было три года нишества и я наконец попал к своим. а потом они взяли меня в разветку я был у них проводником мне встретились немцы и на всякий случай для того что-бы они не заподозрили неладное мне дали лошадь мы искали хорошую дорогу по болотам но я решил сам сделать карту и тут меня схватили немцы они пытали меня но я им нечего не сказал. потом было наступление и скоро меня отвезли в тыл но там я сбежал в первый раз меня поймали а во второй я убежал пока ефрейтор биденко спал и пришёл к командиру батареи Енакиеву и меня отвезли к разведчикам а ефрейтору беденко дали несколько внеочередных дежурств а потом меня перевели к 1 орудию я собирал гильзы и мне дали посмотреть в трубу наведения потом я получил дистанционный ключ и однажды мы поехали в наступление капитан енакиев сказал что ты сдесь делаешь я ответил воюю и скоро мы приблизились к германие и в этот момент меня отправили в штаб отдать посылку я не знал что там было написано но когда вернулся туда я увидел что капитан енакиев мёрт он вызвал огонь на себя я заплакал. мне дали его погоны. а потом я уехал в суворовское училище.
если что-то не устраивает переделай по своему