Как сочетаются в лирике А. Твардовского сложность проблем и высокая слов и интонаций?

1.Федя Возраст – 14 лет. Федя - самый старший из мальчиков. Сын богатых крестьян. Он одевается хорошо и носит собственные сапоги. Федя ведет себя несколько важно с другими мальчиками. "... стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами…» «...пестрая ситцевая рубаха с желтой каемкой; небольшой новый армячок…» «…Сапоги его с низкими голенищами...»

2.Павлуша Возраст – 12 лет. Мальчик из очень бедной крестьянской семьи. У Павлуши нет даже лаптей. Павлуша - умный, храбрый и решительный мальчик. Павлуша погибает при падении с лошади. «…волосы были всклоченные, черные, глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот большой, но правильный, вся голова огромная…» «…тело приземистое, неуклюжее. Малый был неказистый…» «...Одеждой своей он щеголять не мог: вся она состояла из простой замашной рубахи да из заплатанных портов...»
3.Илюша Возраст – 12 лет. Илюша – крестьянский мальчик из обеспеченной семьи. Илюша носит новые лапти и одежду. Он работает на бумажной фабрике вместе с братом.   «...Лицо <…> горбоносое, вытянутое, подслеповатое…» «…желтые, почти белые волосы торчали острыми косицами из-под низенькой войлочной шапочки…» «…На нем были новые лапти и онучи…»
4.Возраст – 10 лет. Костя – крестьянский мальчик из бедной семьи. Слабый и болезненный мальчик. Костя – «трусишка». "...Все лицо его было невелико, худо, в веснушках …» «…большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза…» «…маленького роста, сложения тщедушного и одет довольно бедно..."
5. Ваня Возраст – 7 лет. Ваня – самый младший из мальчиков. У Вани еще тонкий, детский голосок. Ваня – незаметный и тихий ребенок. В рассказе он все время лежит под рогожей. «...русую кудрявую голову...» «... свежее личико…» «…большие тихие глаза...» 

ПЕСЕНКИ ПОДО ЛЬДОМ    Это случилось зимой: у меня запели лыжи! Я бежал на лыжах по озеру, а лыжи пели. Хорошо пели, как птицы.    А вокруг снег и мороз. Слипаются ноздри и стынут зубы.    Лес молчит, озеро молчит. Петухи в деревне молчат. А лыжи поют!    И песенка их - как ручеёк, так и льётся, так и звенит. Но ведь не лыжи же, в самом деле, поют, где уж им, деревянным. Подо льдом кто-то поёт, прямо у меня под ногами.   Уйди я тогда, и подлёдная песенка осталась бы чудесной лесной загадкой. Но я не ушёл...    Я лёг на лёд и свесил голову в чёрный провал.   За зиму вода в озере усохла, и лёд навис над водой, как лазоревый потолок. Где навис, а где обрушился, и из тёмных провалов курчавится пар. Но ведь не рыбы же поют там птичьими голосами? Может, и вправду там ручеёк? Или, может, звенят рождённые из пара сосульки?    А песня звенит. Живая она и чистая, такую ни ручью, ни рыбам, ни сосулькам не спеть. Такую только одно существо на свете может спеть птица...    Я стукнул лыжей по льду - песенка смолкла. Я постоял тихо - песенка зазвенела опять.    Тогда я что есть силы стукнул лыжей об лёд. И сейчас же из тёмного провала выпорхнула чудо-птица. Села она на край полыньи и трижды мне поклонилась.    - Здравствуй, подлёдная певунья!    Птичка опять кивнула и спела на виду подлёдную песню.    - А я ведь знаю тебя! - сказал я. - Ты оляпка - водяной воробей!    Оляпка ничего не ответил: он умел только кланяться и кивать. Снова юркнул он под лёд, и оттуда загремела его песня. Ну и что, что зима? Подо льдом ведь ни ветра, ни мороза, ни ястреба. Подо льдом чёрная вода и таинственный зелёный полумрак. Там, если погромче свистнуть, всё зазвенит: эхо помчится, стукаясь о ледяной потолок, увешанный звонкими сосульками. Чего бы оляпке не петь!    А нам чего бы его не послушать.