В молодости он отправился в знаменитую монашескую общину в Скитской пустыне не один, он увлек за собой старшего брата Анубиса и нескольких младших. В 407 г. набег берберов вынудил монахов покинуть Скит и поселиться в развалинах языческого храма в Теренуфисе. Маленькой общиной по очереди руководили Анубис и Пимен. Днем братья работали до полудня, в самую жару три часа читали, затем собирали хворост, а из двенадцати ночных часов четыре работали, четыре пели псалмы, четыре спали. Пимен сам иногда ничего не ел по неделе, но ученикам советовал не изводить себя чрезмерно: «Мы постимся не чтобы убить наши тела, а чтобы господствовать над ними». Пимен считал необходимым сохранить память о своих предшественниках, советовал монахам вспоминать изречения старцев, «и вы найдете в них и Благодаря Пимену появился на свет сборник монашеских изречений, среди специалистов известный под греческим названием «Апофегмата» («Афоризмы»), причем из тысячи афоризмов и рассказов около четверти посвящены самому Пимену. Пимен всегда был готов действовать по ситуации, а не по традиции. Это разочаровывало его учеников, искавших ценных указаний, зато его советы не устарели по сей день, в отличие от большинства уставов. Например, на вопрос, что лучше: говорить или молчать, старец сказал: «Говоришь для Бога – молодец, для Бога молчишь – опять молодец». «Злоба никогда не уничтожит злобы», – говорил старец. Он поборол зло в себе, – и поэтому смог найти очень простое решение вопроса, который мучает многих «добрых» людей: сможет ли сатана. Пимен считал, что будет мучаться в одном месте с сатаной, предоставляя другим возвышенно философствовать о возможности покаяния беса, оставляя себе униженное смирение. Считавший себя средоточием сатанинской злобы, смог познать милосердие Божие: в эпоху, когда каждый грех отмаливали по особому прейскуранту (до пятнадцати лет слез и коленопреклонений на искупление самых тяжких мерзостей), Пимен заявил, что три года покаяния вполне можно заменить тремя днями, лишь бы от сердца каяться. Он знал, что Бог не отвечает злобой на злобу, не нуждается в «штрафах», а в смиренных и любящих сердцах. «Если мы скроем грехи братьев, то и Богскроет наши грехи», – сказал Пимен. Его изречения часто формально противоречивы, поскольку говорились разным людям в разных ситуациях. Одному монаху, которого осаждали богохульные мысли, Пимен посоветовал обращаться к дьяволу со словами: «Пусть богохульство падет на тебя, ведь оно не мое, оно мне не нравится». А другому монаху, который и без всякого совета слишком часто сваливал всю вину на сатану, Пимен сказал: «Дьявол! Вечно у вас дьявол виноват. А по-моему, это все от самоволия». Он остро чувствовал, что монаху нужно постоянно напоминать как легко забыть о цели монашества и вместо покаяния заняться самоедством: «Люди не должны тратить время ближнего, спрашивая совета, когда совет не нужен или нежелателен». «Молчание не добродетель, когда милосердие требует говорить». «Живая вера заключается в том, чтобы поменьше думать о себе и быть добрее к окружающим».
"Меховой интернат" - замечательная, но к сожалению мало известная книга Эдуарда Николаевича Успенского. Это повесть-сказка об очень необычной школе, в которой учатся бурундучок Бурундуковый Боря, белка Цоки-Цоки, волчонок Устин Летящий В Облаках, тушканчик Кара-Кусек, муравьед Биби-Моки, ласка Фью Алый Язычок, горностай Снежая Королева, бобрёнок Сева Бобров и ёжик Иглосски. А еще в меховом интернате есть самая настоящая учительница - девочка Люся, ученица четвертого класса, очень добрая и рассудительная. Наступила осень, и огромный веселый дачный поселок на станции Интурист опустел в один день. Только семья Люси Брюкиной никак не могла уехать. Их грузовик задерживался. Папа и мама с удовольствием читали книжки, лежа на вещах, а Люся пошла побродить по пустым дачным переулкам.Около дачи номер восемь валялся совок.На даче номер пять висели трусики.На крайней пятнадцатой даче развевались огромные сиреневые трусищи. И только одна вечно заколоченная дача у самого леса почему-то расколачивалась. Какой-то меховой пузатый гражданин, дымя трубкой, отдирал ломиком щиты от окон.Люся так и наполнилась любопытством, как парус ветром. Ее приподняло и понесло к этому дому. Батюшки! Гражданин был барсук. Ростом повыше Люси. Важный и с повадками дворника из хорошей семьи.— Здравствуйте! — сказала девочка.— Здравствуйте! — ответил барсуковый гражданин.— Вы думаете — я дворник? Я — директор. А дворник я на полставки. У нас с персоналом трудности.Он отвлекся на Люсю. Тут большой щит, оставленный без присмотра, под своей тяжестью отлип от стены и полетел вниз.Сейчас прихлопнет директора!И точно — раздался треск и дворниковый директор, накрытый щитом, рухнул наземь.Люся почувствовала себя виноватой и бросилась поднимать его.— Ничего, ничего!.— говорил барсук.— Лишь бы щит был цел!Со щитом ничего не сделалось. — А вы по объявлению пришли? Или просто так? — спросил директор.— По какому объявлению?— Вон по тому. Которое висит у входа.Люся вернулась ко входу на участок и прочла объявление на доске. Оно было такое:МЕХОВОМУ ИНТЕРНАТУ НУЖНА УЧИТЕЛЬНИЦА ХОРОШЕГО ПОВЕДЕНИЯ И ПИСЬМА. ПРИГЛАШАЮТСЯ ДЕВОЧКИ ИЗ ТРЕТЬЕГО-ЧЕТВЕРТОГО КЛАССОВ. ЗАНИМАТЬСЯ БУДУТ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ. ОПЛАТА ХЕНДРИКАМИ, СКОЛЬКО ДОГОВОРИМСЯ. — Это очень интересно! — сказала Люся строгим, взрослым тоном.— Но я хотела бы посмотреть учеников.— Сейчас я их вам покажу,— сказал барсуковый дворник.— Пройдемте в директорскую.Они вошли в небольшой щитовой домик, стоявший на этом же участке.Там на стене висела фотография класса. Фотография как фотография. Впереди ученики поменьше, сзади посолиднее и Но все они были звери. Меховые, ушастые и глазастые.
В молодости он отправился в знаменитую монашескую общину в Скитской пустыне не один, он увлек за собой старшего брата Анубиса и нескольких младших. В 407 г. набег берберов вынудил монахов покинуть Скит и поселиться в развалинах языческого храма в Теренуфисе. Маленькой общиной по очереди руководили Анубис и Пимен. Днем братья работали до полудня, в самую жару три часа читали, затем собирали хворост, а из двенадцати ночных часов четыре работали, четыре пели псалмы, четыре спали. Пимен сам иногда ничего не ел по неделе, но ученикам советовал не изводить себя чрезмерно: «Мы постимся не чтобы убить наши тела, а чтобы господствовать над ними». Пимен считал необходимым сохранить память о своих предшественниках, советовал монахам вспоминать изречения старцев, «и вы найдете в них и Благодаря Пимену появился на свет сборник монашеских изречений, среди специалистов известный под греческим названием «Апофегмата» («Афоризмы»), причем из тысячи афоризмов и рассказов около четверти посвящены самому Пимену. Пимен всегда был готов действовать по ситуации, а не по традиции. Это разочаровывало его учеников, искавших ценных указаний, зато его советы не устарели по сей день, в отличие от большинства уставов. Например, на вопрос, что лучше: говорить или молчать, старец сказал: «Говоришь для Бога – молодец, для Бога молчишь – опять молодец». «Злоба никогда не уничтожит злобы», – говорил старец. Он поборол зло в себе, – и поэтому смог найти очень простое решение вопроса, который мучает многих «добрых» людей: сможет ли сатана. Пимен считал, что будет мучаться в одном месте с сатаной, предоставляя другим возвышенно философствовать о возможности покаяния беса, оставляя себе униженное смирение. Считавший себя средоточием сатанинской злобы, смог познать милосердие Божие: в эпоху, когда каждый грех отмаливали по особому прейскуранту (до пятнадцати лет слез и коленопреклонений на искупление самых тяжких мерзостей), Пимен заявил, что три года покаяния вполне можно заменить тремя днями, лишь бы от сердца каяться. Он знал, что Бог не отвечает злобой на злобу, не нуждается в «штрафах», а в смиренных и любящих сердцах. «Если мы скроем грехи братьев, то и Богскроет наши грехи», – сказал Пимен. Его изречения часто формально противоречивы, поскольку говорились разным людям в разных ситуациях. Одному монаху, которого осаждали богохульные мысли, Пимен посоветовал обращаться к дьяволу со словами: «Пусть богохульство падет на тебя, ведь оно не мое, оно мне не нравится». А другому монаху, который и без всякого совета слишком часто сваливал всю вину на сатану, Пимен сказал: «Дьявол! Вечно у вас дьявол виноват. А по-моему, это все от самоволия». Он остро чувствовал, что монаху нужно постоянно напоминать как легко забыть о цели монашества и вместо покаяния заняться самоедством: «Люди не должны тратить время ближнего, спрашивая совета, когда совет не нужен или нежелателен». «Молчание не добродетель, когда милосердие требует говорить». «Живая вера заключается в том, чтобы поменьше думать о себе и быть добрее к окружающим».
Подробнее - на -
Это повесть-сказка об очень необычной школе, в которой учатся бурундучок Бурундуковый Боря, белка Цоки-Цоки, волчонок Устин Летящий В Облаках, тушканчик Кара-Кусек, муравьед Биби-Моки, ласка Фью Алый Язычок, горностай Снежая Королева, бобрёнок Сева Бобров и ёжик Иглосски.
А еще в меховом интернате есть самая настоящая учительница - девочка Люся, ученица четвертого класса, очень добрая и рассудительная.
Наступила осень, и огромный веселый дачный поселок на станции Интурист опустел в один день. Только семья Люси Брюкиной никак не могла уехать. Их грузовик задерживался. Папа и мама с удовольствием читали книжки, лежа на вещах, а Люся пошла побродить по пустым дачным переулкам.Около дачи номер восемь валялся совок.На даче номер пять висели трусики.На крайней пятнадцатой даче развевались огромные сиреневые трусищи.
И только одна вечно заколоченная дача у самого леса почему-то расколачивалась. Какой-то меховой пузатый гражданин, дымя трубкой, отдирал ломиком щиты от окон.Люся так и наполнилась любопытством, как парус ветром. Ее приподняло и понесло к этому дому.
Батюшки! Гражданин был барсук. Ростом повыше Люси. Важный и с повадками дворника из хорошей семьи.— Здравствуйте! — сказала девочка.— Здравствуйте! — ответил барсуковый гражданин.— Вы думаете — я дворник? Я — директор. А дворник я на полставки. У нас с персоналом трудности.Он отвлекся на Люсю. Тут большой щит, оставленный без присмотра, под своей тяжестью отлип от стены и полетел вниз.Сейчас прихлопнет директора!И точно — раздался треск и дворниковый директор, накрытый щитом, рухнул наземь.Люся почувствовала себя виноватой и бросилась поднимать его.— Ничего, ничего!.— говорил барсук.— Лишь бы щит был цел!Со щитом ничего не сделалось.
— А вы по объявлению пришли? Или просто так? — спросил директор.— По какому объявлению?— Вон по тому. Которое висит у входа.Люся вернулась ко входу на участок и прочла объявление на доске. Оно было такое:МЕХОВОМУ ИНТЕРНАТУ НУЖНА УЧИТЕЛЬНИЦА ХОРОШЕГО ПОВЕДЕНИЯ И ПИСЬМА. ПРИГЛАШАЮТСЯ ДЕВОЧКИ ИЗ ТРЕТЬЕГО-ЧЕТВЕРТОГО КЛАССОВ. ЗАНИМАТЬСЯ БУДУТ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ. ОПЛАТА ХЕНДРИКАМИ, СКОЛЬКО ДОГОВОРИМСЯ.
— Это очень интересно! — сказала Люся строгим, взрослым тоном.— Но я хотела бы посмотреть учеников.— Сейчас я их вам покажу,— сказал барсуковый дворник.— Пройдемте в директорскую.Они вошли в небольшой щитовой домик, стоявший на этом же участке.Там на стене висела фотография класса. Фотография как фотография. Впереди ученики поменьше, сзади посолиднее и Но все они были звери. Меховые, ушастые и глазастые.