Тарас Бульба узнает о предательстве Андрия от жида Янкеля. . Вот отрывок из их разговора: — Андрия видел? — вскрикнул Бульба, — что ж он? где видел его? в подвале? в яме? обесчещен? связан? — Кто же бы смел связать пана Андрия? теперь он такой важный рыцарь.. .далибуг, я не узнал. И наплечники в золоте, и на поясе золото, и везде золото, и все золото; так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка пищит и поет и всякая травка пахнет, так и он весь сияет в золоте, и коня ему дал воевода самого лучшего под верх: два ста червонных стоит один конь. Бульба остолбенел. — Зачем же он надел чужое одеянье? — Потому что лучше, потому и надел. И сам разъезжает, и другие разъезжают, и он учит, и его учат: как наибогатейший польский пан! — Кто ж его принудил? — Я ж не говорю, чтобы его кто принудил. Разве пан не знает, что он по своей воле перешел к ним? — Кто перешел? — А пан Андрий. — Куда перешел? — Перешел на их сторону; он уже теперь совсем ихний. — Врешь, свиное ухо! — Как же можно, чтобы я врал? дурак я разве, чтобы врал? на свою бы голову я врал? Разве я не знаю, что жида повесят, как собаку, коли он соврет перед паном. — Так это выходит, он, по-твоему, продал отчизну и веру?...
Вот отрывок из их разговора:
— Андрия видел? — вскрикнул Бульба, — что ж он? где видел его? в подвале? в яме? обесчещен? связан?
— Кто же бы смел связать пана Андрия? теперь он такой важный рыцарь.. .далибуг, я не узнал. И наплечники в золоте, и на поясе золото, и везде золото, и все золото; так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка пищит и поет и всякая травка пахнет, так и он весь сияет в золоте, и коня ему дал воевода самого лучшего под верх: два ста червонных стоит один конь.
Бульба остолбенел.
— Зачем же он надел чужое одеянье?
— Потому что лучше, потому и надел. И сам разъезжает, и другие разъезжают, и он учит, и его учат: как наибогатейший польский пан!
— Кто ж его принудил?
— Я ж не говорю, чтобы его кто принудил. Разве пан не знает, что он по своей воле перешел к ним?
— Кто перешел?
— А пан Андрий.
— Куда перешел?
— Перешел на их сторону; он уже теперь совсем ихний.
— Врешь, свиное ухо!
— Как же можно, чтобы я врал? дурак я разве, чтобы врал? на свою бы голову я врал? Разве я не знаю, что жида повесят, как собаку, коли он соврет перед паном.
— Так это выходит, он, по-твоему, продал отчизну и веру?...