Кроме "эпических" глав в книге есть четыре "лирические" главы "От автора". В них автор то представляет своего героя читателю, то размышляет о сюжете самой книги. Чувства и мысли Теркина – это в то же время чувства и мысли самого автора и всего народа. Этим и объясняется, что трудно уловить грань между тем, что говорит автор о себе и что непосредственно относит к своему герою. Однако дистанция между автором и героем на протяжении книги не одинакова. Вначале герой раскрывается большей частью в действии, о его внутреннем мире говорится мало, и эту "недостачу" психологизма возмещает автор. Автор размышляет и эмоционально "подсвечивает" сюжет. Например, в главе "Переправа" вначале Теркина нет, а общий тон авторского повествования отличается сдержанной скорбью:
И увиделось впервые, Не забудется оно: Люди теплые, живые Шли на дно, на дно, на дно... Появление Теркина с его шутливой налить вторую стопку переводит главу в иной план, вносит эмоциональную разрядку. По мере развития сюжета граница между героем и автором стирается. В главе "О себе" автор говорит о своей близости с героем:
И скажу тебе, не скрою, – В этой книге, там ли, сям, То, что молвить бы герою, Говорю я лично сам. Я за все кругом в ответе, И заметь, коль не заметил, Что и Теркин, мой герой, За меня гласит порой. Однако полного слияния автора и героя не происходит. Автор видит перспективу событий, его кругозор шире, чем кругозор его героя, он рассматривает события с точки зрения всего народа. Автор, как и его герой, рос в ходе войны, становился мудрее, печальнее становился его голос и взгляд на войну.
Кроме "эпических" глав в книге есть четыре "лирические" главы "От автора". В них автор то представляет своего героя читателю, то размышляет о сюжете самой книги. Чувства и мысли Теркина – это в то же время чувства и мысли самого автора и всего народа. Этим и объясняется, что трудно уловить грань между тем, что говорит автор о себе и что непосредственно относит к своему герою.
Однако дистанция между автором и героем на протяжении книги не одинакова. Вначале герой раскрывается большей частью в действии, о его внутреннем мире говорится мало, и эту "недостачу" психологизма возмещает автор. Автор размышляет и эмоционально "подсвечивает" сюжет. Например, в главе "Переправа" вначале Теркина нет, а общий тон авторского повествования отличается сдержанной скорбью:
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно...
Появление Теркина с его шутливой налить вторую стопку переводит главу в иной план, вносит эмоциональную разрядку.
По мере развития сюжета граница между героем и автором стирается. В главе "О себе" автор говорит о своей близости с героем:
И скажу тебе, не скрою, –
В этой книге, там ли, сям,
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.
Я за все кругом в ответе,
И заметь, коль не заметил,
Что и Теркин, мой герой,
За меня гласит порой.
Однако полного слияния автора и героя не происходит. Автор видит перспективу событий, его кругозор шире, чем кругозор его героя, он рассматривает события с точки зрения всего народа. Автор, как и его герой, рос в ходе войны, становился мудрее, печальнее становился его голос и взгляд на войну.