Как в эпизоде изображено внутреннее противостояние печорина толпе? я остановился, запыхавшись, на краю горы, и, прислонясь к углу домика, стал рассматривать живописную окрестность, как вдруг слышу за собой знакомый голос: – печорин! давно ли здесь? оборачиваюсь: грушницкий! мы обнялись. я познакомился с ним в действующем отряде. он был ранен пулей в ногу и поехал на воды с неделю прежде меня. грушницкий – юнкер. он только год в службе, носит, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель. у него георгиевский солдатский крестик. он хорошо сложён, смугл и черноволос; ему на вид можно дать 25 лет, хотя ему едва ли 21 год. он закидывает голову назад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опирается на костыль. говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто-прекрасное не трогает, и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышенные страсти и исключительные страдания. производить эффект – их наслаждение; они нравятся романтическим провинциялкам до безумия. под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами, – иногда тем и другим. в их душе часто много добрых свойств, но ни на грош поэзии. грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро разговор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по- видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи. он довольно остёр: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьёт одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. его цель – сделаться героем романа. он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира, обречённое каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился. оттого он так гордо носит свою толстую солдатскую шинель. – я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях. грушницкий слывёт отличным храбрецом; я его видел в деле: он махает шашкой, кричит и бросается вперёд, зажмуря глаза. это что-то не я его также не люблю: я чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнёмся на узкой дороге, и одному из нас не сдобровать. приезд его на кавказ – также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому тут он, верно закрыв глаза рукою, продолжает так: «нет, вы (или ты) этого не должны знать! ваша чистая душа содрогнётся! да и к чему? что я для вас? поймёте ли вы » и так далее. он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в к. полк, останется вечною тайной между им и небесами. впрочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, грушницкий довольно мил и забавен. мне любопытно видеть его с женщинами: тут-то он, я думаю, старается! мы встретились старыми приятелями. (м.ю. лермонтов, «герой нашего времени»)
