Какая забота гнетет Карлу и мешает ему шалить в праздничные дни?
(маленький Илльмар)

- Ну вот, - ухитрялся шептать Коровьев Маргарите и в то же время

кричать кому-то: - Герцог, бокал шампанского! Я восхищен! Да, так вот-с,

госпожа Тофана входила в положение этих бедных женщин и продавала им

какую-то воду в пузырьках. Жена вливала эту воду в суп супругу, тот его

съедал, благодарил за ласку и чувствовал себя превосходно. Правда, через

несколько часов ему начинало очень сильно хотеться пить, затем он ложился

в постель, и через день прекрасная неаполитанка, накормившая своего мужа

супом, была свободна, как весенний ветер.

- А что это у нее на ноге? - спрашивала Маргарита, не уставая

подавать руку гостям, обогнавшим ковыляющую госпожу Тофану, - и зачем эта

зелень на шее? Блеклая шея?

- Я в восхищении, князь! - кричал Коровьев и в это же время шептал

Маргарите: - Прекрасная шея, но с ней неприятность случилась в тюрьме. На

ноге у нее, королева, испанский сапожок, а лента вот отчего: когда

тюремщики узнали, что около пятисот неудачно выбранных мужей покинули

Неаполь и Палермо навсегда, они сгоряча удавили госпожу Тофану в тюрьме.

- Как я счастлива, черная королева, что мне выпала высокая честь, -

монашески шептала Тофана, пытаясь опуститься на колено. Испанский сапог

мешал ей. Коровьев и Бегемот Тофане подняться.

- Я рада, - ответила ей Маргарита, и в то же время подавая руку

другим.