В своей комедии «Горе от ума» Грибоедов показал нам, как один человек-новатор попытался изменить представителей «века минувшего», но был раздавлен и вынужден был бежать за пределы Москвы. Этим человеком-новатором является главный герой комедии Александр Чацкий.
Чацкий был очень умным и прогрессивным человеком, он жил в ногу со временем. Вся комедия Грибоедова построена на конфликте главного героя с представителями московского высшего общества: Фамусова, Молчалина, Скалозуба. Чацкому не понятна и не приемлема философия этих людей. Он не разделяет мыслей и порывов своих оппонентов. В споре рождаются его знаменитые монологи, в которых он выступает словно проповедник своих идей. Чацкий не был тем человеком, который говорит только о том, что нужно, он не умел молчать. Кажется, ему даже не интересно, слушает его кто-то или нет. Для него главное донести свою идею, свое виденье.
В своем первом монологе «И точно начал свет глупеть…» Чацкий проводит параллели между и наступившим веком. Их него мы узнаем, что главный герой не приемлет развившуюся бюрократию, прислужничество. Именно поэтому он и не пошел на государственную службу.
В следующем монологе «А судьи кто» Чацкий осуждает увлеченность военным делом. Ведь оно убивает в человеке любое стремление к творчеству, к познанию мира. Военная муштра убивает в человеке личность, возможность самостоятельного принятия решений.
Чацкий свято верит, что его идеи с радостью будут восприняты фамусовским обществом. Он верит в изменение сознания других героев комедии, в возможность посмотреть на мир другими глазами.
К сожалению, мечтам Чацкого не суждено было сбыться. Сталкиваясь с философией своих одногодок Молчалина и Скалозуба, главный герой понимает, что ничего не изменить. Эти люди живут по правилам века. Его идей никто не слушает и никто не разделяет. Вся философия Чацкого потерпела крах, он обманулся в своих мечтах и стремлениях.
В конце произведения мы уже не видим того ослепленного своими идеями молодого человека. Чацкий, избавившись от иллюзий, все же сохранил свои убеждения. Он остался ценителем человеческой свободы, права выбора. Он выступает за ликвидацию крепостного права и возвышения личности как самостоятельной единицы общества.
В своем последнем монологе «Не образумлюсь» мы видим, что Чацкий не отказался от своих убеждений, уехав из Москвы, он стал искать то место, где его идеи будут приняты: «…пойду искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок!».
В образе Чацкого мы видим сильного и целеустремленного человека, который не прогнулся под «прогнивший» мир. Он свято верил в реализацию своих идей и наступления лучшего будущего.
На другой день, поздно вечером, мне захотелось еще раз взглянуть на нее; преодолев невольное чувство страха, я тихо отворил дверь и на цыпочках вошел в залу.
Посредине комнаты, на столе, стоял гроб, вокруг него нагоревшие свечи в высоких серебряных подсвечниках; в дальнем углу сидел дьячок и тихим, однообразным голосом читал псалтырь.
Я остановился у двери и стал смотреть; но глаза мои были так заплаканы и нервы так расстроены, что я ничего не мог разобрать; все как-то странно сливалось вместе: свет, парча, бархат, большие подсвечники, розовая, обшитая кружевами подушка, венчик, чепчик с лентами и еще что-то прозрачное, воскового цвета. Я стал на стул, чтобы рассмотреть ее лицо; но на том месте, где оно находилось, мне опять представился тот же бледно-желтоватый прозрачный предмет. Я не мог верить, чтобы это было ее лицо. Я стал вглядываться в него пристальнее и мало-помалу стал узнавать в нем знакомые, милые черты. Я вздрогнул от ужаса, когда убедился, что это была она; но отчего закрытые глаза так впали? отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей? отчего выражение всего лица так строго и холодно? отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная дрожь пробегает по моей спине и волосам, когда я вглядываюсь в него?..
Я смотрел и чувствовал, что какая-то непонятная, непреодолимая сила притягивает мои глаза к этому безжизненному лицу. Я не спускал с него глаз, а воображение рисовало мне картины, цветущие жизнью и счастьем. Я забывал, что мертвое тело, которое лежало предо мною и на которое я бессмысленно смотрел, как на предмет, не имеющий ничего общего с моими воспоминаниями, была она. Я воображал ее то в том, то в другом положении: живою, веселою, улыбающеюся; потом вдруг меня поражала какая-нибудь черта в бледном лице, на котором остановились мои глаза: я вспоминал ужасную действительность, содрогался, но не переставал смотреть. И снова мечты заменяли действительность, и снова сознание действительности разрушало мечты. Наконец воображение устало, оно перестало обманывать меня, сознание действительности тоже исчезло, и я совершенно забылся. Не знаю, сколько времени пробыл я в этом положении, не знаю, в чем состояло оно; знаю только то, что на время я потерял сознание своего существования и испытывал какое-то высокое, неизъяснимо-приятное и грустное наслаждение.
Может быть, отлетая к миру лучшему, ее прекрасная душа с грустью оглянулась на тот, в котором она оставляла нас; она увидела мою печаль, сжалилась над нею и на крыльях любви, с небесною улыбкою сожаления, спустилась на землю, чтобы утешить и благословить меня.
Дверь скрипнула, и в комнату вошел дьячок на смену. Этот шум разбудил меня, и первая мысль, которая пришла мне, была та, что, так как я не плачу и стою на стуле в позе, не имеющей ничего трогательного, дьячок может принять меня за бесчувственного мальчика, который из шалости или любопытства забрался на стул: я перекрестился, поклонился и заплакал.
Вспоминая теперь свои впечатления, я нахожу, что только одна эта минута самозабвения была настоящим горем.
В своей комедии «Горе от ума» Грибоедов показал нам, как один человек-новатор попытался изменить представителей «века минувшего», но был раздавлен и вынужден был бежать за пределы Москвы. Этим человеком-новатором является главный герой комедии Александр Чацкий.
Чацкий был очень умным и прогрессивным человеком, он жил в ногу со временем. Вся комедия Грибоедова построена на конфликте главного героя с представителями московского высшего общества: Фамусова, Молчалина, Скалозуба. Чацкому не понятна и не приемлема философия этих людей. Он не разделяет мыслей и порывов своих оппонентов. В споре рождаются его знаменитые монологи, в которых он выступает словно проповедник своих идей. Чацкий не был тем человеком, который говорит только о том, что нужно, он не умел молчать. Кажется, ему даже не интересно, слушает его кто-то или нет. Для него главное донести свою идею, свое виденье.
В своем первом монологе «И точно начал свет глупеть…» Чацкий проводит параллели между и наступившим веком. Их него мы узнаем, что главный герой не приемлет развившуюся бюрократию, прислужничество. Именно поэтому он и не пошел на государственную службу.
В следующем монологе «А судьи кто» Чацкий осуждает увлеченность военным делом. Ведь оно убивает в человеке любое стремление к творчеству, к познанию мира. Военная муштра убивает в человеке личность, возможность самостоятельного принятия решений.
Чацкий свято верит, что его идеи с радостью будут восприняты фамусовским обществом. Он верит в изменение сознания других героев комедии, в возможность посмотреть на мир другими глазами.
К сожалению, мечтам Чацкого не суждено было сбыться. Сталкиваясь с философией своих одногодок Молчалина и Скалозуба, главный герой понимает, что ничего не изменить. Эти люди живут по правилам века. Его идей никто не слушает и никто не разделяет. Вся философия Чацкого потерпела крах, он обманулся в своих мечтах и стремлениях.
В конце произведения мы уже не видим того ослепленного своими идеями молодого человека. Чацкий, избавившись от иллюзий, все же сохранил свои убеждения. Он остался ценителем человеческой свободы, права выбора. Он выступает за ликвидацию крепостного права и возвышения личности как самостоятельной единицы общества.
В своем последнем монологе «Не образумлюсь» мы видим, что Чацкий не отказался от своих убеждений, уехав из Москвы, он стал искать то место, где его идеи будут приняты: «…пойду искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок!».
В образе Чацкого мы видим сильного и целеустремленного человека, который не прогнулся под «прогнивший» мир. Он свято верил в реализацию своих идей и наступления лучшего будущего.
Объяснение:
План напишешь сама;)
окда?
Глава XXVII. ГОРЕ
На другой день, поздно вечером, мне захотелось еще раз взглянуть на нее; преодолев невольное чувство страха, я тихо отворил дверь и на цыпочках вошел в залу.
Посредине комнаты, на столе, стоял гроб, вокруг него нагоревшие свечи в высоких серебряных подсвечниках; в дальнем углу сидел дьячок и тихим, однообразным голосом читал псалтырь.
Я остановился у двери и стал смотреть; но глаза мои были так заплаканы и нервы так расстроены, что я ничего не мог разобрать; все как-то странно сливалось вместе: свет, парча, бархат, большие подсвечники, розовая, обшитая кружевами подушка, венчик, чепчик с лентами и еще что-то прозрачное, воскового цвета. Я стал на стул, чтобы рассмотреть ее лицо; но на том месте, где оно находилось, мне опять представился тот же бледно-желтоватый прозрачный предмет. Я не мог верить, чтобы это было ее лицо. Я стал вглядываться в него пристальнее и мало-помалу стал узнавать в нем знакомые, милые черты. Я вздрогнул от ужаса, когда убедился, что это была она; но отчего закрытые глаза так впали? отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей? отчего выражение всего лица так строго и холодно? отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная дрожь пробегает по моей спине и волосам, когда я вглядываюсь в него?..
Я смотрел и чувствовал, что какая-то непонятная, непреодолимая сила притягивает мои глаза к этому безжизненному лицу. Я не спускал с него глаз, а воображение рисовало мне картины, цветущие жизнью и счастьем. Я забывал, что мертвое тело, которое лежало предо мною и на которое я бессмысленно смотрел, как на предмет, не имеющий ничего общего с моими воспоминаниями, была она. Я воображал ее то в том, то в другом положении: живою, веселою, улыбающеюся; потом вдруг меня поражала какая-нибудь черта в бледном лице, на котором остановились мои глаза: я вспоминал ужасную действительность, содрогался, но не переставал смотреть. И снова мечты заменяли действительность, и снова сознание действительности разрушало мечты. Наконец воображение устало, оно перестало обманывать меня, сознание действительности тоже исчезло, и я совершенно забылся. Не знаю, сколько времени пробыл я в этом положении, не знаю, в чем состояло оно; знаю только то, что на время я потерял сознание своего существования и испытывал какое-то высокое, неизъяснимо-приятное и грустное наслаждение.
Может быть, отлетая к миру лучшему, ее прекрасная душа с грустью оглянулась на тот, в котором она оставляла нас; она увидела мою печаль, сжалилась над нею и на крыльях любви, с небесною улыбкою сожаления, спустилась на землю, чтобы утешить и благословить меня.
Дверь скрипнула, и в комнату вошел дьячок на смену. Этот шум разбудил меня, и первая мысль, которая пришла мне, была та, что, так как я не плачу и стою на стуле в позе, не имеющей ничего трогательного, дьячок может принять меня за бесчувственного мальчика, который из шалости или любопытства забрался на стул: я перекрестился, поклонился и заплакал.
Вспоминая теперь свои впечатления, я нахожу, что только одна эта минута самозабвения была настоящим горем.