Полицейский надзиратель Очумелов. Для его харектеристики писатель использует "говорящую" фамилию.
Речь Очумелов примитивна:"Нынче не велено кусаться!". По какому это случаю тут? Почему тут? Это ты зачем палец?".
Вначале владельца щенка называет "мерзавцем", пока не знает, кому принадлежит собака.
Когда возникает предположение, что щенок принадлежит генералу, Очумелову становится жарко, он требует снять с него шинель.
Предположив, что собака бродячая, Очумелов предлагает "истребить" её, выражая сочувствие пострадавшему Хрюкину. А узнав, что собака принадлежит высокопоставленному брату генерала, он похолодел, залился "улыбкой умиления" и его сочувствие Хрюкину тотчас исчезло. "Я еще доберусь до тебя! — грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади".
Золотых дел мастер Хрюкин - "человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке" с полупьяным лицом.
"Говорящая" фамилия. Манера говорить: "Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете". Обращается к Очумелову "ваше благородие", хотя по чину ему такое звание не полагается.
Полицейский надзиратель Очумелов. Для его харектеристики писатель использует "говорящую" фамилию.
Речь Очумелов примитивна:"Нынче не велено кусаться!". По какому это случаю тут? Почему тут? Это ты зачем палец?".
Вначале владельца щенка называет "мерзавцем", пока не знает, кому принадлежит собака.
Когда возникает предположение, что щенок принадлежит генералу, Очумелову становится жарко, он требует снять с него шинель.
Предположив, что собака бродячая, Очумелов предлагает "истребить" её, выражая сочувствие пострадавшему Хрюкину. А узнав, что собака принадлежит высокопоставленному брату генерала, он похолодел, залился "улыбкой умиления" и его сочувствие Хрюкину тотчас исчезло. "Я еще доберусь до тебя! — грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади".
Золотых дел мастер Хрюкин - "человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке" с полупьяным лицом.
"Говорящая" фамилия. Манера говорить: "Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете". Обращается к Очумелову "ваше благородие", хотя по чину ему такое звание не полагается.