В рассказе И. С. Тургенева “Муму” идет речь о простом крепостном парне Герасиме Этот немой парень обладал богатырской силой. Он был трудолюбив, руках всё спорилось, в его характере присутствовали черты аккуратности и усердия. Именно эта черта привлекла его в барыне, которая одела его, обула, забрала его из села и устроила дворником. Но Герасиму пришлось выполнять еще и все прихоти и капризы барыни
На службе в поместье, Герасима постигла любовь к милой прачке Татьяне. Он оберегал ее от злых насмешек и ей как мог. Судьбу девушки решила барыня, и выдала Татьяну за муж за башмачника Капитона. Эту новость Герасим переживал долго в своей коморке, но возражать хозяйке он не мог. Когда девушка уезжала с мужем в его деревню, главный герой подарил ей на прощание красный платок.
Возвращаясь к себе, Герасим увидел маленькую замершую и голодную собачонку. Не смотря на то что, барыня будет против, он забрал ее к себе. В этой собаке он увидел друга, и назвал ее Муму Он выгуливал ее по ночам, пряча ее от всех. Но все темное рано или поздно становится явным, и барыня узнала про Муму, и приказывает Герасиму ее утопить, не щадя не чьи чувства.
Невозможно представить, что чувствовал герой, когда убивал свою собаку, но приказ есть приказ, и он не смел его не выполнить. Перед этим он Муму накормил, поел сам, потом сел с собачкой в лодку и по плыл на середину реки, прицепив камень на шею, он бросил свою любимицу в воду. Он не слышал как собачка цеплялась за жизнь, как пыталась выплыть. Герасим просто выполнял приказ, не думая, что может быть иначе.
После этого случая, Герасим не смог жить у барыни и отправился назад в деревню. Я не понимаю, как можно убить друга? Ведь он вырастил ее с щенка. Эта собачка стала ему верным другом, а Герасим вот так взял и убил ее.
Именно об этом и говорил Тургенев, что крепостное право лишало людей всех прав и мыслей, люди были рабами. А помещики просто пользовались своей властью, и пользовались мало оплачиваемой рабочей силой. У них собаки на псарнях жили лучше и чем люди. Образ Герасима это яркий пример отношения к животным.
Сороки на Слепой елани, услыхав приближение зайца, разделились на две партии: одни остались при маленьком человеке и кричали:
— Дри-ти-ти!
Другие кричали по зайцу:
— Дра-та-та!
Трудно разобраться и догадаться в этой сорочьей тревоге. Сказать, что они зовут на , — какая тут ! Если на сорочий крик придет человек или собака, сорокам же ничего не достанется. Сказать, что они созывают своим криком все сорочье племя на кровавый пир? Разве что так...
— Дри-ти-ти! — кричали сороки, подскакивая ближе и ближе к маленькому человеку.
Но подскочить совсем не могли: руки у человека были свободны. И вдруг сороки смешались, одна и та же сорока то дрикнет на «и», то дрикнет на «а».
Это значило, что на Слепую елань заяц подходит.
Этот русак уже не один раз увертывался от Травки и хорошо знал, что гончая зайца догоняет и что, значит, надо действовать хитростью. Вот почему перед самой еланью, не доходя маленького человека, он остановился и взбудил всех сорок. Все они расселись по верхним пальчикам елок, и все закричали по зайцу:
— Дри-та-та!
Но зайцы почему-то этому крику не придают значения и выделывают свои скидки, не обращая на сорок никакого внимания. Вот почему и думается иной раз, что ни к чему это сорочье стрекотанье и так это они, вроде как и люди, иногда от скуки в болтовне просто время проводят.
Заяц, чуть-чуть постояв, сделал свой первый огромный прыжок, или, как охотники говорят, свою скидку, — в одну сторону, постояв там, скинулся в другую и через десяток малых прыжков — в третью и там лег глазами к своему следу на тот случай, что если Травка разберется в скидках, придет и к третьей скидке, так чтобы можно было вперед увидеть ее...
Да, конечно, умен, умен заяц, но все-таки эти скидки — опасное дело: умная гончая тоже понимает, что заяц всегда глядит в свой след, и так исхитряется взять направление на скидках не по следам, а прямо по воздуху верхним чутьем.
И как же, значит, бьется сердчишко у зайчишки, когда он слышит — лай собаки прекратился, собака скололась и начала делать у места скола молча свой страшный круг...
Зайцу повезло в этот раз. Он понял: собака, начав делать свой круг по елани, с чем-то там встретилась, и вдруг там явственно послышался голос человека и поднялся страшный шум...
Можно догадаться, — заяц, услыхав непонятный шум, сказал себе что-нибудь вроде нашего: «Подальше от греха», — и, ковыль-ковыль, тихонечко вышел на обратный след к Лежачему камню.
А Травка, разлетевшись на елани по зайцу, вдруг в десяти шагах от себя глаза в глаза увидела маленького человека и, забыв о зайце, остановилась как вкопанная.
Что думала Травка, глядя на маленького человека в елани, можно легко догадаться. Ведь это для нас все мы разные. Для Травки все люди были как два человека: один — Антипыч с разными лицами и другой человек — это враг Антипыча. И вот почему хорошая, умная собака не подходит сразу к человеку, а остановится и узнает, ее это хозяин или враг его.
Так вот и стояла Травка и глядела в лицо маленького человека, освещенного последним лучом заходящего солнца.
Глаза у маленького человека были сначала тусклые, мертвые, но вдруг в них загорелся огонек, и вот это заметила Травка.
«Скорее всего, это Антипыч», — подумала Травка.
И чуть-чуть, еле заметно вильнула хвостом.
Мы, конечно, не можем знать, как думала Травка, узнавая своего Антипыча, но догадываться, конечно, можно. Вы помните, бывало ли с вами так? Бывает, наклонишься в лесу к тихой заводи ручья и там, как в зеркале, увидишь — весь-то, весь человек, большой, прекрасный, как для Травки Антипыч, из-за твоей спины наклонился и тоже смотрится в заводь, как в зеркало. И так он прекрасен там, в зеркале, со всею природой, с облаками, лесами, и солнышко там внизу тоже садится, и молодой месяц показывается, и частые звездочки.
Так вот точно, наверно, и Травке в каждом лице человека, как в зеркале, виднелся весь человек Антипыч, и к каждому стремилась она броситься на шею, но по опыту своему она знала: есть враг Антипыча с точно таким же лицом.
И она ждала.
А лапы ее между тем понемногу тоже засасывало; если так дольше стоять, то и собачьи лапы так засосет, что и не вытащишь. Ждать стало больше нельзя.
И вдруг...
Ни гром, ни молния, ни солнечный восход со всеми победными звуками, ни закат с журавлиным обещанием нового прекрасного дня — ничто, никакое чудо природы не могло быть больше того, что случилось сейчас для Травки в болоте: она услышала слово человеческое — и какое слово!
В рассказе И. С. Тургенева “Муму” идет речь о простом крепостном парне Герасиме Этот немой парень обладал богатырской силой. Он был трудолюбив, руках всё спорилось, в его характере присутствовали черты аккуратности и усердия. Именно эта черта привлекла его в барыне, которая одела его, обула, забрала его из села и устроила дворником. Но Герасиму пришлось выполнять еще и все прихоти и капризы барыни
На службе в поместье, Герасима постигла любовь к милой прачке Татьяне. Он оберегал ее от злых насмешек и ей как мог. Судьбу девушки решила барыня, и выдала Татьяну за муж за башмачника Капитона. Эту новость Герасим переживал долго в своей коморке, но возражать хозяйке он не мог. Когда девушка уезжала с мужем в его деревню, главный герой подарил ей на прощание красный платок.
Возвращаясь к себе, Герасим увидел маленькую замершую и голодную собачонку. Не смотря на то что, барыня будет против, он забрал ее к себе. В этой собаке он увидел друга, и назвал ее Муму Он выгуливал ее по ночам, пряча ее от всех. Но все темное рано или поздно становится явным, и барыня узнала про Муму, и приказывает Герасиму ее утопить, не щадя не чьи чувства.
Невозможно представить, что чувствовал герой, когда убивал свою собаку, но приказ есть приказ, и он не смел его не выполнить. Перед этим он Муму накормил, поел сам, потом сел с собачкой в лодку и по плыл на середину реки, прицепив камень на шею, он бросил свою любимицу в воду. Он не слышал как собачка цеплялась за жизнь, как пыталась выплыть. Герасим просто выполнял приказ, не думая, что может быть иначе.
После этого случая, Герасим не смог жить у барыни и отправился назад в деревню. Я не понимаю, как можно убить друга? Ведь он вырастил ее с щенка. Эта собачка стала ему верным другом, а Герасим вот так взял и убил ее.
Именно об этом и говорил Тургенев, что крепостное право лишало людей всех прав и мыслей, люди были рабами. А помещики просто пользовались своей властью, и пользовались мало оплачиваемой рабочей силой. У них собаки на псарнях жили лучше и чем люди. Образ Герасима это яркий пример отношения к животным.
Объяснение:
Сороки на Слепой елани, услыхав приближение зайца, разделились на две партии: одни остались при маленьком человеке и кричали:
— Дри-ти-ти!
Другие кричали по зайцу:
— Дра-та-та!
Трудно разобраться и догадаться в этой сорочьей тревоге. Сказать, что они зовут на , — какая тут ! Если на сорочий крик придет человек или собака, сорокам же ничего не достанется. Сказать, что они созывают своим криком все сорочье племя на кровавый пир? Разве что так...
— Дри-ти-ти! — кричали сороки, подскакивая ближе и ближе к маленькому человеку.
Но подскочить совсем не могли: руки у человека были свободны. И вдруг сороки смешались, одна и та же сорока то дрикнет на «и», то дрикнет на «а».
Это значило, что на Слепую елань заяц подходит.
Этот русак уже не один раз увертывался от Травки и хорошо знал, что гончая зайца догоняет и что, значит, надо действовать хитростью. Вот почему перед самой еланью, не доходя маленького человека, он остановился и взбудил всех сорок. Все они расселись по верхним пальчикам елок, и все закричали по зайцу:
— Дри-та-та!
Но зайцы почему-то этому крику не придают значения и выделывают свои скидки, не обращая на сорок никакого внимания. Вот почему и думается иной раз, что ни к чему это сорочье стрекотанье и так это они, вроде как и люди, иногда от скуки в болтовне просто время проводят.
Заяц, чуть-чуть постояв, сделал свой первый огромный прыжок, или, как охотники говорят, свою скидку, — в одну сторону, постояв там, скинулся в другую и через десяток малых прыжков — в третью и там лег глазами к своему следу на тот случай, что если Травка разберется в скидках, придет и к третьей скидке, так чтобы можно было вперед увидеть ее...
Да, конечно, умен, умен заяц, но все-таки эти скидки — опасное дело: умная гончая тоже понимает, что заяц всегда глядит в свой след, и так исхитряется взять направление на скидках не по следам, а прямо по воздуху верхним чутьем.
И как же, значит, бьется сердчишко у зайчишки, когда он слышит — лай собаки прекратился, собака скололась и начала делать у места скола молча свой страшный круг...
Зайцу повезло в этот раз. Он понял: собака, начав делать свой круг по елани, с чем-то там встретилась, и вдруг там явственно послышался голос человека и поднялся страшный шум...
Можно догадаться, — заяц, услыхав непонятный шум, сказал себе что-нибудь вроде нашего: «Подальше от греха», — и, ковыль-ковыль, тихонечко вышел на обратный след к Лежачему камню.
А Травка, разлетевшись на елани по зайцу, вдруг в десяти шагах от себя глаза в глаза увидела маленького человека и, забыв о зайце, остановилась как вкопанная.
Что думала Травка, глядя на маленького человека в елани, можно легко догадаться. Ведь это для нас все мы разные. Для Травки все люди были как два человека: один — Антипыч с разными лицами и другой человек — это враг Антипыча. И вот почему хорошая, умная собака не подходит сразу к человеку, а остановится и узнает, ее это хозяин или враг его.
Так вот и стояла Травка и глядела в лицо маленького человека, освещенного последним лучом заходящего солнца.
Глаза у маленького человека были сначала тусклые, мертвые, но вдруг в них загорелся огонек, и вот это заметила Травка.
«Скорее всего, это Антипыч», — подумала Травка.
И чуть-чуть, еле заметно вильнула хвостом.
Мы, конечно, не можем знать, как думала Травка, узнавая своего Антипыча, но догадываться, конечно, можно. Вы помните, бывало ли с вами так? Бывает, наклонишься в лесу к тихой заводи ручья и там, как в зеркале, увидишь — весь-то, весь человек, большой, прекрасный, как для Травки Антипыч, из-за твоей спины наклонился и тоже смотрится в заводь, как в зеркало. И так он прекрасен там, в зеркале, со всею природой, с облаками, лесами, и солнышко там внизу тоже садится, и молодой месяц показывается, и частые звездочки.
Так вот точно, наверно, и Травке в каждом лице человека, как в зеркале, виднелся весь человек Антипыч, и к каждому стремилась она броситься на шею, но по опыту своему она знала: есть враг Антипыча с точно таким же лицом.
И она ждала.
А лапы ее между тем понемногу тоже засасывало; если так дольше стоять, то и собачьи лапы так засосет, что и не вытащишь. Ждать стало больше нельзя.
И вдруг...
Ни гром, ни молния, ни солнечный восход со всеми победными звуками, ни закат с журавлиным обещанием нового прекрасного дня — ничто, никакое чудо природы не могло быть больше того, что случилось сейчас для Травки в болоте: она услышала слово человеческое — и какое слово!