"Коли вже так казати, нікому не відомо, який зараз рік", - говорить один з учасників діалогу твору "Усмішка". Якою була відповідь? 1. Правильно, так кажуть, хлопче, кажуть. 2.о Трьохтисячний! 3.о 2023 о Дві тисячі шістдесят перший!

Начиная писать “Историю одного города”, Салтыков-Щедрин поставил перед собой цель обличить уродство, невозможность существования самодержавия с его общественными пороками, законами, нравами, высмеять все его реалии. Таким образом, “История одного города” — произведение сатирическое, доминирующим художественным средством в изображении истории города Глупова, его жителей и градоначальников является гротеск, прием соединения фантастического и реального, создающий абсурдные ситуации, комические несоответствия. По сути, все события, происходящие в городе, являются гротеском. Жители его, глуповцы, “ведущие свой род от древнего племени головотяпов”, не умевших жить в самоуправлении и решивших найти себе повелителя, необычайно “начальстволюбивы”. “Испытывающие безотчетный страх”, не самостоятельно жить, они “чувствуют себя сиротами” без градоначальников и считают строгостью” бесчинства Органчика, имевшего в голове механизм и знавшего только два слова — “не потерплю” и “разорю”. Вполне “обычны” в Глупове такие градоначальники, как Прыщ с фаршированной головой или француз Дю-Марио, “при ближайшем рассмотрении оказавшийся девицей”. Однако своей кульминации абсурдность достигает при появлении Угрюм-Бурчеева, “прохвоста, задумавшего охватить всю вселенную”. Стремясь реализовать свой “систематический бред”, Угрюм-Бурчеев пытается все в природе сравнять, так устроить общество, чтобы все в Глупове жили по придуманному им самим плану, чтобы все устройство города было создано заново по его проекту, что приводит к разрушению Глупова его же жителями, беспрекословно выполняющими приказания “прохвоста”, и далее — к смерти Угрюм-Бурчеева и всех глуповцев, следовательно, исчезновению заведенных им порядков, как явления противоестественного, неприемлемого самой природой. Так с использования гротеска Салтыков-Щедрин создает логическую, с одной стороны, а с другой стороны — комически-нелепую картину, однако при всей своей абсурдности и фантастичности
“История одного города” — реалистическое произведение, затрагивающее множество злободневных проблем. Образы города Глупова и его градоначальников аллегоричны, они символизируют самодержавно-крепостническую Россию, власть, в ней царящую, русское общество. Поэтому гротеск, используемый Салтыковым-Щедриным в повествовании, — это еще и обличить отвратительные для писателя, уродливые реалии современной ему жизни, а также средство выявления авторской позиции, отношения Салтыкова-Щедрина к происходящему в России. Описывая фантастически-комическую жизнь глуповцев, их постоянный страх, всепрощающую любовь к начальникам, Салтыков-Щедрин выражает свое презрение к народу, апатичному и покорно-рабскому, как считает писатель, по своей при роде. Единственный лишь раз в произведении глуповцы были свободны — при градоначальнике с фаршированной головой. Гротесковый образ Угрюм-Бурчеева, его “систематический бред” (своеобразная антиутопия) , который градоначальник решил во что бы то ни стало воплотить в жизнь, и фантастический конец правления — реализация идеи Салтыкова-Щедрина о бесчеловечности, противоестественности абсолютной власти, граничащей с самодурством, о невозможности ее существования. ”. Жестокое обличение пороков общества, по мнению Салтыкова-Щедрина, — единственное действенное средство в борьбе с “болезнью” России. Осмеяние несовершенств делает их очевидными, понятными для всех. Неверно было бы говорить, что Салтыков-Щедрин не любил Россию, он презирал недостатки, пороки ее жизни и всю свою творческую деятельность посвятил борьбе с ними.

Это произведение о бездушной девчонке, которой было наплевать на всех, кроме себя, только себя ценила она, только себя любила.  Книга о неправильном воспитании подростка, о том, как вырастить эгоиста, который ни с кем не считается, кстати, с родителями тоже. 

Родители полностью посвятили себя дочери, забыв друг о друге, о своей любви и о болезни матери, они всегда были на стороне Оленьки, не прислушиваясь к советам "безумной Евдокии" - учительницы девочки. А когда, наконец, отец оценил истинное положение дел, посмотрел на  свою дочь как бы со стороны, то он понял, что она совсем не такая, как ему казалось, что она грубая и бессердечная девочка, считавшая всех во всем виноватыми, и думающая, что она единственная и неповторимая, самая талантливая и самая красивая.
Я думаю, что книгу можно было назвать "Безумная Оленька", тогда все было бы на своих местах.