Разулся, ноги просушил, Согрелся на ночлеге, И человеку дом тот мил, Неведомый вовеки. Дом у Днепра иль за Днепром, Своим натопленный двором,— Ни мой, ни твой, ничейный, Пропахший обувью сырой, Солдатским потом, да махрой, Да смазкою ружейной.
И, покидая угол тот, Солдат, жилец бездомный, О нем, бывает, и вздохнет, И жизнь пройдет, а вспомнит!
Александр Твардовский
Разулся, ноги просушил,
Согрелся на ночлеге,
И человеку дом тот мил,
Неведомый вовеки.
Дом у Днепра иль за Днепром,
Своим натопленный двором,—
Ни мой, ни твой, ничейный,
Пропахший обувью сырой,
Солдатским потом, да махрой,
Да смазкою ружейной.
И, покидая угол тот,
Солдат, жилец бездомный,
О нем, бывает, и вздохнет,
И жизнь пройдет, а вспомнит!
Был трудный бой,Всё нынче как спросонку
Но только не могу себе простить
Из тысяч лиц
Узнал бы я мальчонку,
А как зовут забыл его спросить
Лет десяти двенадцати,Бедовый
Из тех, что главарями у детей
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас, как дорогих гостей.
Машину обступают на стоянках
Таскать им воду вёдрами-не труд
Приносят мыло с полотенцем к танку
И сливы недозелые суют
Шёл бой за улицу
Огонь врага был страшен
Мы прорывались к площади вперёд
А он гвоздит- не выглянуть из башен
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.
Тут угадай ка за каким домишкой
Он примостился
Столько всяких дыр
И вдруг к машине подбежал парнишка
-Товарищ командир, товарищ командир!