Поэзия А. А. Фета необыкновенно музыкальна. Стихами г. Фета можно зачитываться до головокружения; в них есть нечто обаятельное, звучащее, как струны, волнующее сердце, как изящная музыкальная симфония. Высчитывать стихотворения такого рода было бы слишком долго, ибо нет стихотворений г. Фета, составленных немузыкально. Стихотворения "Растут, растут причудливые тени", "Люди спят, пойдем в тенистый сад", "Серенада" (Тихо вечер догорает) , "Спи, еще с зарею" и "На заре ты ее не буди", положенны на музыку, которая, при всех своих достоинствах, едва ли стоит музыки слов, написанной самим поэтом. Ты спишь один, забыт на месте диком, Старинный монастырь! Твой свод упал; кругом летают с криком Сова и нетопырь. И стекол нет, и свищет вихорь ночи Во впадину окна, Да плющ растет, да устремляет очи Полночная луна. И кто-то там мелькает в свете лунном, Блестит его убор - И слышатся на чугунном Шаги и звуки шпор. И грустную симфонию печали Звучит во тьме орган. . То тихо все, как будто вечно спали И стены и орган. Это совершеннейший музыкальный ноктюрн, не только рисующее перед нашей фантазией величавую картину развалин, озаренных луною, но еще сверх того уносящее нашу душу в отдаленнейшие области, о которых трудно говорить сухою прозою. И как не вспомнить в связи с этим знаменитые тютчевские образы о грозе, "разрешились в сумрак зыбкий, в дальний гул" - о красках и звуках вечереющего дня. Звуковая сторона стихотворения никогда не представлялась Тютчеву самоцелью, но язык звуков был ему близок и понятен.
Ты спишь один, забыт на месте диком,
Старинный монастырь!
Твой свод упал; кругом летают с криком Сова и нетопырь.
И стекол нет, и свищет вихорь ночи
Во впадину окна,
Да плющ растет, да устремляет очи
Полночная луна.
И кто-то там мелькает в свете лунном,
Блестит его убор -
И слышатся на чугунном Шаги и звуки шпор.
И грустную симфонию печали
Звучит во тьме орган. .
То тихо все, как будто вечно спали
И стены и орган.
Это совершеннейший музыкальный ноктюрн, не только рисующее перед нашей фантазией величавую картину развалин, озаренных луною, но еще сверх того уносящее нашу душу в отдаленнейшие области, о которых трудно говорить сухою прозою.
И как не вспомнить в связи с этим знаменитые тютчевские образы о грозе, "разрешились в сумрак зыбкий, в дальний гул" - о красках и звуках вечереющего дня.
Звуковая сторона стихотворения никогда не представлялась Тютчеву самоцелью, но язык звуков был ему близок и понятен.