Пошел земляник по всему царству; ходил, ходил, все войско собирал. Нет как нет. Один пушкарь на валу спит подле пушки, из которой недавно палил.
Растолкал его земляник.
– Где, – говорит, – брат-земляк, войско наше?
– Войско!.. Како войско?..– Чесал, чесал брат-земляк шею и спину, – нет, – говорит, – тебе никакого войска… все вышло…
– Как вышло! Шут те дери!
– А так же! Все на блины извели. Один я остался, у пушки сижу.
Поглядел, поглядел на него земляник, в затылке почесал.
– Врет, чай, поди, собачий сын! – думает.
И пошел он опять искать войско по всему царству. Искал, искал и день, и два, и три. Куда ни придет, все только одни блины лежат. Зашел в инфантерию – блины. Зашел в кавалерию – блины. Зашел в артиллерию – блины! В царско войско зашел… везде одни блины лежат.
Но не успел он до царских палат дойти, как поднялся шум и гвалт, визг и стон, дым и чад пошел коромыслом со всего блинного царства и словно страшная труба грянула.
Глянул земляник вдаль и видит: грядет-идет сила несметная. Идут стройно рядами, идут, поют, трубят, в трубы кованы играют:
Царь Труд идет,
Царь Труд идет,
Всем мир несет,
Свободу и правду святу!..
И так хороша была песня, что земляник стоял, стоял, все слушал и совсем заслушался.
И не заметил он, как исчезли и чад и дым, исчезли блины и все блинное царство словно сквозь землю провалилось, а царство Труда водворилось кругом.
Очнулся, оглянулся: глядь, поглядь!.. Перед ним стоит лошадка, ржет – сытая, резвая, веселая.
Впряжена лошадка в крепкий новенький плуг.
Перекрестился земляник, к плужку кинулся, за поручни ухватился, пошел пахать-орать, инда земля под плугом взыграла от радости:
Пошел земляник по всему царству; ходил, ходил, все войско собирал. Нет как нет. Один пушкарь на валу спит подле пушки, из которой недавно палил.
Растолкал его земляник.
– Где, – говорит, – брат-земляк, войско наше?
– Войско!.. Како войско?..– Чесал, чесал брат-земляк шею и спину, – нет, – говорит, – тебе никакого войска… все вышло…
– Как вышло! Шут те дери!
– А так же! Все на блины извели. Один я остался, у пушки сижу.
Поглядел, поглядел на него земляник, в затылке почесал.
– Врет, чай, поди, собачий сын! – думает.
И пошел он опять искать войско по всему царству. Искал, искал и день, и два, и три. Куда ни придет, все только одни блины лежат. Зашел в инфантерию – блины. Зашел в кавалерию – блины. Зашел в артиллерию – блины! В царско войско зашел… везде одни блины лежат.
– Тьфу! инда тошно стало!.. Эх! Чтоб вас… Пойти нешто, батюшке-Царю доложить.
Но не успел он до царских палат дойти, как поднялся шум и гвалт, визг и стон, дым и чад пошел коромыслом со всего блинного царства и словно страшная труба грянула.
Глянул земляник вдаль и видит: грядет-идет сила несметная. Идут стройно рядами, идут, поют, трубят, в трубы кованы играют:
Царь Труд идет,
Царь Труд идет,
Всем мир несет,
Свободу и правду святу!..
И так хороша была песня, что земляник стоял, стоял, все слушал и совсем заслушался.
И не заметил он, как исчезли и чад и дым, исчезли блины и все блинное царство словно сквозь землю провалилось, а царство Труда водворилось кругом.
Очнулся, оглянулся: глядь, поглядь!.. Перед ним стоит лошадка, ржет – сытая, резвая, веселая.
Впряжена лошадка в крепкий новенький плуг.
Перекрестился земляник, к плужку кинулся, за поручни ухватился, пошел пахать-орать, инда земля под плугом взыграла от радости:
– Слава тебе, Господи!..
Объяснение: