Александр Николаевич Радищев — первый русский революционер из дворян, писатель, провозгласивший в своей книге “Путешествие из Петербурга в Москву” необходимость революции в 'России против монархии и крепостного права. Картины крепостной неволи и самодержавной деспотии написаны в ней пером страстного патриота, защитника родного народа. В мае 1790 года на прилавке одного из книжных магазинов столицы появилось произведение А. Н. Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”. Работа печаталась без указания автора, в ней с неслыханной для того времени смелостью и прямотой “безымянный путешественник” наносил сокрушительные удары по всем устоям тогдашней императорской России: крепостному праву, господствующей православной церкви, царской власти. Познакомившись с книгой, напуганная Екатерина II говорила о Радищеве (имя автора вскоре было установлено), что “это бунтовщик похуже Пугачева”. Александр Николаевич Радищев в то время стоял на высоте наиболее передовых идей своего времени, он был хорошо знаком с трудами великих деятелей французской просветительской философии, но книга “Путешествие из Петербурга в Москву”, написанная на русской исторической почве, была кровно связана с русской действительностью последней трети XVIII века. В своей внутренней политике Екатерина II отстаивала прежде всего интересы дворянства, затем купечества. Имея в виду “Манифест о вольности дворянства”, Радищев писал в “Путешествии из Петербурга в Москву”, что “крестьянин в законе мертв”. Действительно, подобными указами правительства крестьянин отдался в полное распоряжение помещика, порабощение крестьян становилось все более бесчеловечным. Не существовало никакого закона, определяющего размеры крестьянских повинностей — барщины и оброка. Именно об этом и говорит Радищев в главе “Любани”. Встречаясь с крестьянином, путешественник удивлен, что тот работает в воскресенье: “— Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям? — Нет, барин, я прямым крестом крещусь,— сказал он...— в неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину... — Как же ты успеваешь доставать хлеба, коли только праздник имеешь свободным? — Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет”. После этого разговора путешественник грозно предупреждает крепостников: “— Страшись, помещик жестокосердный, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение”. Постепенно автор переходит к рассуждениям о себе и своем слуге Петрушке. Разве не так же несчастен его крепостной, кто дал власть одним людям над другими? “Закон!” Слезы гнева и стыда текут по лицу путешественника. Он серьезно задумался о несправедливости окружающего мира и ужаснулся пропасти, которая разверзлась между ним и крестьянами. Это в силах понять только совестливый человек, именно таким и предстает перед читателями автор-рассказчик. “Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала”. А сам он очень за многое осуждает не только свой класс, но и себя. Радищев “взирает” на действительность взволнованным взором патриота, пламенного гражданина, страстно желающего счастья своей стране. С каждой новой главой “Путешествия из Петербурга в Москву” перед его читателями развертываются разнообразные, но одинаково типичные картины безобразий, неправд и произвола, безнаказанно свершающихся в самодержавно-крепостнической стране. Обыденно и спокойно творятся вопиющие несправедливости; государственная служба является неприкрытым орудием классового угнетения. Подрядчики хищничают, вельможи грубо и цинично попирают закон, крепостники-Помещики грабят и мучают своих крестьян. Безбрежное море страданий закрепощенного крестьянства разлито почти по всем страницам радищевской книги. В “Путешествии из Петербурга в Москву” “благополучных деревень” не существует. Время от времени на страницах мелькают положительные образы “добрых дворян”. Однако их личные качества не изменить существующего положения вещей. Тема восстания народа, порабощенного крестьянства против “алчных зверей, пиявиц ненасытных” и “злодея злодеев всех лютейшего” — царя проходит через все произведение. Радищев оправдывает выступления крепостных против помещиков, более того, он призывает их к решительной борьбе с крепостничеством и самодержавием. Несмотря на то, что произведение напечатано около двухсот лет назад, многие обвинения Радищева актуальны и в наше время. “И мы страну опустошения назовем блаженною... где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза укрова?”
"Повесть о Петре и Февронии" была обработкой житийных легенд о муромских святых и потому содержит целый ряд традиционных агиографических (житийных) мотивов, но они в большинстве своем тесно переплетаются со сказочными, т. е. фольклорными. Житийное: повествует о житии муромских святых Петре и Февронии; в повествовании нет сильных эмоций, а есть тихая умиротворенность, погруженность в себя. Тема любви тесно связана с темой ума, человеческой мудрости. Упоминается о двукратном соединении тел супругов в одном гробе. Традиционный для жития финал повести, рассказывающий о том, как Петр и Феврония перед смертью приняли монашество под именами Давида и Ефросиньи. Фольклорное: сказочный образ змия - искусителя, вводятся элементы волшебства, волшебный меч одновременно оказывается посланным герою Божественным промыслом. Необычные чудеса, например: за одну ночь превращаются в цветущие деревья воткнутые ею в землю прутья.
В мае 1790 года на прилавке одного из книжных магазинов столицы появилось произведение А. Н. Радищева “Путешествие из Петербурга в Москву”. Работа печаталась без указания автора, в ней с неслыханной для того времени смелостью и прямотой “безымянный путешественник” наносил сокрушительные удары по всем устоям тогдашней императорской России: крепостному праву, господствующей православной церкви, царской власти.
Познакомившись с книгой, напуганная Екатерина II говорила о Радищеве (имя автора вскоре было установлено), что “это бунтовщик похуже Пугачева”.
Александр Николаевич Радищев в то время стоял на высоте наиболее передовых идей своего времени, он был хорошо знаком с трудами великих деятелей французской просветительской философии, но книга “Путешествие из Петербурга в Москву”, написанная на русской исторической почве, была кровно связана с русской действительностью последней трети XVIII века. В своей внутренней политике Екатерина II отстаивала прежде всего интересы дворянства, затем купечества. Имея в виду “Манифест о вольности дворянства”, Радищев писал в “Путешествии из Петербурга в Москву”, что “крестьянин в законе мертв”. Действительно, подобными указами правительства крестьянин отдался в полное распоряжение помещика, порабощение крестьян становилось все более бесчеловечным. Не существовало никакого закона, определяющего размеры крестьянских повинностей — барщины и оброка. Именно об этом и говорит Радищев в главе “Любани”. Встречаясь с крестьянином, путешественник удивлен, что тот работает в воскресенье:
“— Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям?
— Нет, барин, я прямым крестом крещусь,— сказал он...— в неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину...
— Как же ты успеваешь доставать хлеба, коли только праздник имеешь свободным?
— Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет”.
После этого разговора путешественник грозно предупреждает крепостников:
“— Страшись, помещик жестокосердный, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение”.
Постепенно автор переходит к рассуждениям о себе и своем слуге Петрушке. Разве не так же несчастен его крепостной, кто дал власть одним людям над другими? “Закон!” Слезы гнева и стыда текут по лицу путешественника. Он серьезно задумался о несправедливости окружающего мира и ужаснулся пропасти, которая разверзлась между ним и крестьянами. Это в силах понять только совестливый человек, именно таким и предстает перед читателями автор-рассказчик. “Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала”. А сам он очень за многое осуждает не только свой класс, но и себя. Радищев “взирает” на действительность взволнованным взором патриота, пламенного гражданина, страстно желающего счастья своей стране.
С каждой новой главой “Путешествия из Петербурга в Москву” перед его читателями развертываются разнообразные, но одинаково типичные картины безобразий, неправд и произвола, безнаказанно свершающихся в самодержавно-крепостнической стране. Обыденно и спокойно творятся вопиющие несправедливости; государственная служба является неприкрытым орудием классового угнетения. Подрядчики хищничают, вельможи грубо и цинично попирают закон, крепостники-Помещики грабят и мучают своих крестьян. Безбрежное море страданий закрепощенного крестьянства разлито почти по всем страницам радищевской книги.
В “Путешествии из Петербурга в Москву” “благополучных деревень” не существует. Время от времени на страницах мелькают положительные образы “добрых дворян”. Однако их личные качества не изменить существующего положения вещей.
Тема восстания народа, порабощенного крестьянства против “алчных зверей, пиявиц ненасытных” и “злодея злодеев всех лютейшего” — царя проходит через все произведение. Радищев оправдывает выступления крепостных против помещиков, более того, он призывает их к решительной борьбе с крепостничеством и самодержавием.
Несмотря на то, что произведение напечатано около двухсот лет назад, многие обвинения Радищева актуальны и в наше время. “И мы страну опустошения назовем блаженною... где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза укрова?”
Житийное: повествует о житии муромских святых Петре и Февронии; в повествовании нет сильных эмоций, а есть тихая умиротворенность, погруженность в себя. Тема любви тесно связана с темой ума, человеческой мудрости. Упоминается о двукратном соединении тел супругов в одном гробе. Традиционный для жития финал повести, рассказывающий о том, как Петр и Феврония перед смертью приняли монашество под именами Давида и Ефросиньи.
Фольклорное: сказочный образ змия - искусителя, вводятся элементы волшебства, волшебный меч одновременно оказывается посланным герою Божественным промыслом. Необычные чудеса, например: за одну ночь превращаются в цветущие деревья воткнутые ею в землю прутья.