Хлестаков Иван Александрович. «…молодой человек лет 23-х, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове… Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли». Х. направляется из Петербурга, где служит переписчиком бумаг, в Саратовскую губернию к отцу. По дороге он полностью проигрался, поэтому совсем не имеет денег и живет в трактире в долг. Прибытие Городничего Х. поначалу связывает с арестом за неуплату долга. Затем, заняв денег и перебравшись на квартиру к Сквозник-Дмухановскому, Х. думает, что все это делается исключительно из-за человечности и гостеприимности чиновника. К Х. начинаются «просительные» визиты чиновников и купечества города. Он, все больше наглея, берет у них деньги взаймы. Лишь после этого Х. догадывается, что его принимают за кого-то другого. Выгнав бедных посетителей в шею, он сообщает обо всем случившемся в письме своему другу Тряпичкину. При этом Х. дает самые нелестные отзывы каждому из чиновников города. Х. полностью вживается в роль «высокого лица». Ему очень хорошо быть тем, кому в настоящей жизни он может лишь завидовать и кем ему никогда не стать. Беззаботно Х. придумывает себе самые фантастические образы, поражая чиновников. Не спеша с отъездом, Х. затевает двойной роман с женой и дочерью Городничего. Он даже сватается к Марье Антоновне, чем пробуждает в Городничем надежды на генеральский чин. Х. так увлекается своей ролью, что забывает обо всем. И если бы не его сметливый слуга Осип, то Х. не уехал бы вовремя. «Лже-ревизора» разоблачили бы на месте, прочитав его письмо к Тряпичкину и встретив настоящего ревизора. Х. – «враль по вдохновению», он врет и хвастается бескорыстно, просто не помня, что сказал минуту назад. Но в его болтовне проглядывает грустное, даже трагическое. В том мире, который создал Х., преодолены жесткие бюрократические законы российской жизни. Ничтожный чиновник здесь производится в фельдмаршалы, становится великим писателем или возлюбленным прекрасной дамы. Т. о., вранье позволяет герою примириться с его убогой жизнью.
Сцена явления Хлестакова в доме городничего в сопровождении свиты из городского чиновничества и самого Сквозника-Дмухановского; представление Анны Андреевны и Марьи Антоновны; любезничанье и вранье Хлестакова; - каждое слово, каждая черта во всем этом, общность и характер всего этого - торжество искусства, чудная картина, написанная великим мастером, никогда не жданное, никем не подозревавшееся изображение всеми виденного, всем знакомого и, несмотря на то, всех удивившего и поразившего своею новостию и небывалостию!.. Здесь характер Хлестакова - этого второго лица комедии - развертывается вполне, раскрывается до последней видимости своей микроскопической мелкости и гигантской пошлости. <...> Многим характер Хлестакова кажется резок, утрирован, если можно так выразиться, его болтовня, напоминающая - не любо, не слушай - врать не мешай,- изысканно-неправдоподобною. Но это потому, что всякий хочет видеть и, следовательно, видит в Хлестакове свое понятие о нем, а не то, которое существенно заключается в нем. Хлестаков является к городничему в дом после внезапной перемены его судьбы: не забудьте, что он готовился идти в тюрьму, а между тем нашел деньги, почет, угощение, что он после невольного и мучительного голода наелся досыта, отчего и без вина можно прийти в какое-то полупьяное расслабление, а он еще и подпил. Как и отчего произошла эта внезапная перемена в его положении, отчего перед ним стоят все навытяжку - ему до этого нет дела; чтобы понять это, надо подумать, а он не умеет думать, он влечется, куда и как толкают его обстоятельства. В его полупьяной голове, при обремененном желудке, все передвоилось, все перемесилось - и Смирдин с Брамбеусом, и "Библиотека" с "Сумбекою", и Маврушка с посланниками. Слова вылетают у него вдохновенно; оканчивая последнее слово фразы, он не помнит ее первого слова. Когда он говорил о своей значительности, о связях с посланниками,- он не знал, что он врет, и нисколько не думал обманывать: сказав первую фразу, он продолжал как бы против воли, как камень, толкнутый с горы, катится уже не посредством силы, а собственною тяжестию. "Меня даже хотели сделать вице-канцлером (зевает во всю глотку). О чем, бишь, я говорил?" Если бы ему сказали, что он говорил о том, как отец секал его розгами, он, наверное, уцепился бы за эту мысль и начал бы не говорить, а как будто продолжать, что это очень больно, что он всегда кричал, но что "при нынешнем образовании этим ничего не возьмешь
Х. направляется из Петербурга, где служит переписчиком бумаг, в Саратовскую губернию к отцу. По дороге он полностью проигрался, поэтому совсем не имеет денег и живет в трактире в долг. Прибытие Городничего Х. поначалу связывает с арестом за неуплату долга. Затем, заняв денег и перебравшись на квартиру к Сквозник-Дмухановскому, Х. думает, что все это делается исключительно из-за человечности и гостеприимности чиновника. К Х. начинаются «просительные» визиты чиновников и купечества города. Он, все больше наглея, берет у них деньги взаймы. Лишь после этого Х. догадывается, что его принимают за кого-то другого. Выгнав бедных посетителей в шею, он сообщает обо всем случившемся в письме своему другу Тряпичкину. При этом Х. дает самые нелестные отзывы каждому из чиновников города. Х. полностью вживается в роль «высокого лица». Ему очень хорошо быть тем, кому в настоящей жизни он может лишь завидовать и кем ему никогда не стать. Беззаботно Х. придумывает себе самые фантастические образы, поражая чиновников. Не спеша с отъездом, Х. затевает двойной роман с женой и дочерью Городничего. Он даже сватается к Марье Антоновне, чем пробуждает в Городничем надежды на генеральский чин. Х. так увлекается своей ролью, что забывает обо всем. И если бы не его сметливый слуга Осип, то Х. не уехал бы вовремя. «Лже-ревизора» разоблачили бы на месте, прочитав его письмо к Тряпичкину и встретив настоящего ревизора. Х. – «враль по вдохновению», он врет и хвастается бескорыстно, просто не помня, что сказал минуту назад. Но в его болтовне проглядывает грустное, даже трагическое. В том мире, который создал Х., преодолены жесткие бюрократические законы российской жизни. Ничтожный чиновник здесь производится в фельдмаршалы, становится великим писателем или возлюбленным прекрасной дамы. Т. о., вранье позволяет герою примириться с его убогой жизнью.
Многим характер Хлестакова кажется резок, утрирован, если можно так выразиться, его болтовня, напоминающая - не любо, не слушай - врать не мешай,- изысканно-неправдоподобною. Но это потому, что всякий хочет видеть и, следовательно, видит в Хлестакове свое понятие о нем, а не то, которое существенно заключается в нем. Хлестаков является к городничему в дом после внезапной перемены его судьбы: не забудьте, что он готовился идти в тюрьму, а между тем нашел деньги, почет, угощение, что он после невольного и мучительного голода наелся досыта, отчего и без вина можно прийти в какое-то полупьяное расслабление, а он еще и подпил. Как и отчего произошла эта внезапная перемена в его положении, отчего перед ним стоят все навытяжку - ему до этого нет дела; чтобы понять это, надо подумать, а он не умеет думать, он влечется, куда и как толкают его обстоятельства.
В его полупьяной голове, при обремененном желудке, все передвоилось, все перемесилось - и Смирдин с Брамбеусом, и "Библиотека" с "Сумбекою", и Маврушка с посланниками. Слова вылетают у него вдохновенно; оканчивая последнее слово фразы, он не помнит ее первого слова. Когда он говорил о своей значительности, о связях с посланниками,- он не знал, что он врет, и нисколько не думал обманывать: сказав первую фразу, он продолжал как бы против воли, как камень, толкнутый с горы, катится уже не посредством силы, а собственною тяжестию. "Меня даже хотели сделать вице-канцлером (зевает во всю глотку). О чем, бишь, я говорил?" Если бы ему сказали, что он говорил о том, как отец секал его розгами, он, наверное, уцепился бы за эту мысль и начал бы не говорить, а как будто продолжать, что это очень больно, что он всегда кричал, но что "при нынешнем образовании этим ничего не возьмешь