Дачный сезон закончился, и Василий Петрович Бачей с сыновьями Петей и Павликом возвращался в Одессу.
Петя в последний раз окинул взглядом светящееся нежной голубизной бесконечное морское пространство. На память пришли строки: Белеет парус одинокий / В тумане моря голубом
И все же главное очарование моря составляла для девятилетнего мальчика не живописность его, а исконная таинственность: фосфорическое свечение, скрытая жизнь глубин, вечное движение волн... Полным тайны было и видение взбунтовавшегося броненосца, несколько раз появлявшегося на горизонте.
Но вот прощание с морем закончилось. Все трое разместились на скамьях, и дилижанс тронулся. Когда до Аккермана оставалось вёрст десять и по обеим сторонам дороги уже тянулись сплошные виноградники, пассажиры услыхали винтовочный выстрел, а через минуту задняя дверь дилижанса открылась и коренастый человек застыл было на подножке. Но тут впереди показался конный разъезд, и он быстро нырнул под скамью. Петя успел заметить рыжие флотские сапоги и вытатуированный на руке якорёк, как и папа, он сделал вид, что ничего не произошло, и отвернулся. Через полчаса папа нарушил молчание: Кажется, подъезжаем. На дороге ни души. Раздался шорох, и сейчас же хлопнула дверь.
На пароходе Тургенев Петя, не найдя подходящих для знакомства сверстников, стал наблюдать за странным усатым пассажиром. Усатый явно кого-то разыскивал и наконец остановился перед спящим на палубе и прикрывшим картузиком лицо мужчиной. Петя остолбенел: задравшиеся штанины обнажили рыжину флотских сапог, которые два часа назад выглядывали из-под скамейки дилижанса.
Вечерело, когда Гаврик с дедушкой выбрали перемёт и налегли на весла. Совсем недавно пароход «Тургенев. Значит, уже около восьми и надо поторапливаться. Вдруг чьи-то руки схватились за корму шаланды. Когда дед с внуком втащили пловца в лодку, он был почти в обмороке и едва проговорил: Не показывайте меня людям. Я матрос.
Наутро Гаврик собрался к Терентию, старшему брату. Матроса явно искали. Около тира на маленькой прибрежной ярмарке усатый господин в котелке расспрашивал Иосифа Карловича, не заметил ли он вчера вечером чего-нибудь подозрительного. Узнав, что Гаврик живёт неподалёку, усатый принялся расспрашивать и его, но немногого сумел добиться. Мальчик в свои девять лет был рассудителен и осторожен.
По дороге на Ближние Мельницы Гаврик повстречал Петю и пригласил с собой к брату. Пете строжайше было запрещено отлучаться так далеко и так надолго, но с Гавриком он не виделся все лето, кроме того, так хотелось рассказать о происшествии на Тургеневе.
Последний рейс ему пришлось совершить в одиночку: у оцепления расхаживал памятный обоим мальчикам усатый. В знакомом дворе-колодце на его отчаянный крик (свистеть он так и не научился) выглянул человек и позвал его наверх. Это был беглый потемкинец-матрос, хотя теперь узнать его мешала бородка и усики. В кухню вошёл Терентий: «Все равно не удержимся. Будем по крышам уходить. Они тама орудие ставят».
Дома мальчика ждали новые испытания. В городе шли погромы. Пришла просить убежища семья Коганов, и Бачеи спрятали их в задних комнатах. Когда толпа погромщиков вошла в подъезд, папа встретил их: Кто дал вам право Его схватили, ударили, и, если бы не появление Дуни с иконой в руках, дело приняло бы скверный оборот.
Гаврик объявился под Новый год: «Сховай, и будем в расчёте». Он подал четыре знакомых тяжёлых мешочка. Петя едва успел спрятать их в ранец, как с изуродованным вицмундиром в детскую ворвался папа, за ним с рёвом влетел Павлик: Петька обокрал его!
Он проболел всю зиму и только после Пасхи отправился к Гаврику. Дедушка умер, семья скрывающегося Терентия жила теперь в хибарке. Пете обрадовались и пригласили на маёвку. День был великолепный. Друзья сели на весла, Терентий расположился на корме. У Малого Фонтана в шаланду прыгнул господин в синем костюме, кремовых брюках, зелёных носках и белых туфлях. Соломенная шляпа-канотье, тросточка, перчатки завершали его туалет. Это был матрос. Он оглянулся на берег и подмигнул гребцам. Далеко в море уже собрались рыбаки, чтобы выслушать речь потемкинца.
Через неделю Гаврик снова позвал Петю в море, уже под парусом. Быстро добрались до Большого Фонтана. Там Гаврик велел Пете подняться на обрыв и, как покажется пролётка, махнуть платком. Матроса арестовали, но комитет подготовил взрыв тюремной стены, чтобы Родион мог бежать во время прогулки. На шаланде под парусом он уйдёт в Румынию.
.
Терентий и матрос сбежали к шаланде. Через минуту парус наполнился ветром, а немного спустя стал, удаляясь, уменьшаться, но ещё долго белел на голубом просторе моря.
Дачный сезон закончился, и Василий Петрович Бачей с сыновьями Петей и Павликом возвращался в Одессу.
Петя в последний раз окинул взглядом светящееся нежной голубизной бесконечное морское пространство. На память пришли строки: Белеет парус одинокий / В тумане моря голубом
И все же главное очарование моря составляла для девятилетнего мальчика не живописность его, а исконная таинственность: фосфорическое свечение, скрытая жизнь глубин, вечное движение волн... Полным тайны было и видение взбунтовавшегося броненосца, несколько раз появлявшегося на горизонте.
Но вот прощание с морем закончилось. Все трое разместились на скамьях, и дилижанс тронулся. Когда до Аккермана оставалось вёрст десять и по обеим сторонам дороги уже тянулись сплошные виноградники, пассажиры услыхали винтовочный выстрел, а через минуту задняя дверь дилижанса открылась и коренастый человек застыл было на подножке. Но тут впереди показался конный разъезд, и он быстро нырнул под скамью. Петя успел заметить рыжие флотские сапоги и вытатуированный на руке якорёк, как и папа, он сделал вид, что ничего не произошло, и отвернулся. Через полчаса папа нарушил молчание: Кажется, подъезжаем. На дороге ни души. Раздался шорох, и сейчас же хлопнула дверь.
На пароходе Тургенев Петя, не найдя подходящих для знакомства сверстников, стал наблюдать за странным усатым пассажиром. Усатый явно кого-то разыскивал и наконец остановился перед спящим на палубе и прикрывшим картузиком лицо мужчиной. Петя остолбенел: задравшиеся штанины обнажили рыжину флотских сапог, которые два часа назад выглядывали из-под скамейки дилижанса.
Вечерело, когда Гаврик с дедушкой выбрали перемёт и налегли на весла. Совсем недавно пароход «Тургенев. Значит, уже около восьми и надо поторапливаться. Вдруг чьи-то руки схватились за корму шаланды. Когда дед с внуком втащили пловца в лодку, он был почти в обмороке и едва проговорил: Не показывайте меня людям. Я матрос.
Наутро Гаврик собрался к Терентию, старшему брату. Матроса явно искали. Около тира на маленькой прибрежной ярмарке усатый господин в котелке расспрашивал Иосифа Карловича, не заметил ли он вчера вечером чего-нибудь подозрительного. Узнав, что Гаврик живёт неподалёку, усатый принялся расспрашивать и его, но немногого сумел добиться. Мальчик в свои девять лет был рассудителен и осторожен.
По дороге на Ближние Мельницы Гаврик повстречал Петю и пригласил с собой к брату. Пете строжайше было запрещено отлучаться так далеко и так надолго, но с Гавриком он не виделся все лето, кроме того, так хотелось рассказать о происшествии на Тургеневе.
Последний рейс ему пришлось совершить в одиночку: у оцепления расхаживал памятный обоим мальчикам усатый. В знакомом дворе-колодце на его отчаянный крик (свистеть он так и не научился) выглянул человек и позвал его наверх. Это был беглый потемкинец-матрос, хотя теперь узнать его мешала бородка и усики. В кухню вошёл Терентий: «Все равно не удержимся. Будем по крышам уходить. Они тама орудие ставят».
Дома мальчика ждали новые испытания. В городе шли погромы. Пришла просить убежища семья Коганов, и Бачеи спрятали их в задних комнатах. Когда толпа погромщиков вошла в подъезд, папа встретил их: Кто дал вам право Его схватили, ударили, и, если бы не появление Дуни с иконой в руках, дело приняло бы скверный оборот.
Гаврик объявился под Новый год: «Сховай, и будем в расчёте». Он подал четыре знакомых тяжёлых мешочка. Петя едва успел спрятать их в ранец, как с изуродованным вицмундиром в детскую ворвался папа, за ним с рёвом влетел Павлик: Петька обокрал его!
Он проболел всю зиму и только после Пасхи отправился к Гаврику. Дедушка умер, семья скрывающегося Терентия жила теперь в хибарке. Пете обрадовались и пригласили на маёвку. День был великолепный. Друзья сели на весла, Терентий расположился на корме. У Малого Фонтана в шаланду прыгнул господин в синем костюме, кремовых брюках, зелёных носках и белых туфлях. Соломенная шляпа-канотье, тросточка, перчатки завершали его туалет. Это был матрос. Он оглянулся на берег и подмигнул гребцам. Далеко в море уже собрались рыбаки, чтобы выслушать речь потемкинца.
Через неделю Гаврик снова позвал Петю в море, уже под парусом. Быстро добрались до Большого Фонтана. Там Гаврик велел Пете подняться на обрыв и, как покажется пролётка, махнуть платком. Матроса арестовали, но комитет подготовил взрыв тюремной стены, чтобы Родион мог бежать во время прогулки. На шаланде под парусом он уйдёт в Румынию.
.
Терентий и матрос сбежали к шаланде. Через минуту парус наполнился ветром, а немного спустя стал, удаляясь, уменьшаться, но ещё долго белел на голубом просторе моря.