Жизнь одиночки проходила в постоянных поисках съестного. В горах и на равнинах знали все его природную свирепость И гордый жеребец мустанг при встрече уступал ему дорогу, Его едва завидев, кошки дикие взбирались на деревья, Свежеубитую добычу оставляли и скрывались волки.
Уэб неплохо ориентировался в запахах и изучал их постоянно, По ним он понимал значение всего, что в жизни окружало. Весь мир как будто говорил с ним языком особым обоняния. «А это мы, съедобные и вкусные"-такое слышал он от ягод. «Здесь сытные орешки"-кедровники как будто бы кричали.
Он сотни запахов приятных знал и те, что вызывали ярость, Но ветер северный принёс какой то новый и ужасный, И он манил к себе-«Иди скорее!», что было очень странно. А в этот пасмурный дождливый день на лапе ныли раны… Уэб, превозмогая боль, спустился с гор к дымящей яме.
И осторожно лапу в воду опустил в приятную и тёплую, Потом улёгся в яму, растянувшись, нежился, весь погрузился. Пары над головой, а ощущения приятные, особенные. И в лапе боль и сам как будто заново родился. Уэб стал часто навещать целительные серные источники.
Щли годы и Уэб уже не рос, а становился всё светлее. Его владения огромны стали, а он сам всё злее и опаснее. Но вот в низовье речки облюбовали место фермеры. Клеймовщики скота, увидев серого, решили с ним не связываться. Хозяин фермы из охотников. интересуется повадками медведя.
Узнал немало из рассказов про известного в окрестностях Уэба. Он догадался сам, что разбирается медведь в капканах Не хуже звероловов и может утащить приманку незаметно, А может, чтоб капкан захлопнуть бросить на него бревно иль камень. Бывает исчезает зверь на пару месяцев куда-то летом.
В верховьях Йеллоустона был организован для животных заповедник, Их поведение здесь изменилось, а леса не знали топора. Зажили дикие животные совсем без страха перед человеком, Заводы не мутили реки и природа первозданной здесь была. И безопасно и спокойно и еды хватает, а границы не очерчены.
А в центре парка для его гостей была построена гостиница И пировать объедками сюда сходилось множество медведей. Владелец фермы оказался тут по случаю и серого увидел. Ах, вот куда уходит регулярно летом из своих владений. И удивительно-Уэба не узнать, сама покорность и смирение.
Лишь пару раз всего медведь повёл себя непозволительно, Когда пришёл сюда впервые и ещё не разбирался в правилах. Зашёл в гостиницу, стрелять нельзя и шланг пожарный применили. В другой раз чёрную медведицу «учил», на место ставил, Она задумала его прогнать, шлепок и будто в мячик превратилась.
Однажды во владения Уэба издалека пришёл «лохматый». Так в Биттерруте называли местные охотники медведей серых, Пришелец был не очень крупный, но хитростью он отличался. Владения Уэба так ему понравились, что принял он решение, Во что бы то ни стало этой местности хозяином остаться.
Все метки на деревьях оставлял, пенёк к стволу подставив, И будто он громадный ростом и на голову Уэба выше. Так на соперника он действовал заочно с ним и не встречаясь. Уэб напуган, подступала старость, потому спускался ниже И постепенно наглому сопернику владения так отдавал он.
У серного источника однажды всё могло бы разрешиться. Лохматый затаился и как в западне всего в десятках метрах. Но так болели раны, стёрлись когти, зубы подточились… Уэб впервые в жизни, чуя рядом запах ненавистного соперника, Был вынужден принять нелёгкое решение-от боя уклониться.
Уэб брёл тихо, ослабел, прихрамывал, учуял запах странный. Примешан запах трупов, его раньше слышал, но не близко. Он из лощины потянулся на него и сладостным казался … Дойти бы можно и до парка, но как же мало силы… «Зачем идти? Как хорошо!"-подумал навсегда здесь засыпая…
В горах и на равнинах знали все его природную свирепость
И гордый жеребец мустанг при встрече уступал ему дорогу,
Его едва завидев, кошки дикие взбирались на деревья,
Свежеубитую добычу оставляли и скрывались волки.
Уэб неплохо ориентировался в запахах и изучал их постоянно,
По ним он понимал значение всего, что в жизни окружало.
Весь мир как будто говорил с ним языком особым обоняния.
«А это мы, съедобные и вкусные"-такое слышал он от ягод.
«Здесь сытные орешки"-кедровники как будто бы кричали.
Он сотни запахов приятных знал и те, что вызывали ярость,
Но ветер северный принёс какой то новый и ужасный,
И он манил к себе-«Иди скорее!», что было очень странно.
А в этот пасмурный дождливый день на лапе ныли раны…
Уэб, превозмогая боль, спустился с гор к дымящей яме.
И осторожно лапу в воду опустил в приятную и тёплую,
Потом улёгся в яму, растянувшись, нежился, весь погрузился.
Пары над головой, а ощущения приятные, особенные.
И в лапе боль и сам как будто заново родился.
Уэб стал часто навещать целительные серные источники.
Щли годы и Уэб уже не рос, а становился всё светлее.
Его владения огромны стали, а он сам всё злее и опаснее.
Но вот в низовье речки облюбовали место фермеры.
Клеймовщики скота, увидев серого, решили с ним не связываться.
Хозяин фермы из охотников. интересуется повадками медведя.
Узнал немало из рассказов про известного в окрестностях Уэба.
Он догадался сам, что разбирается медведь в капканах
Не хуже звероловов и может утащить приманку
незаметно,
А может, чтоб капкан захлопнуть бросить на него бревно иль камень.
Бывает исчезает зверь на пару месяцев куда-то летом.
В верховьях Йеллоустона был организован для животных заповедник,
Их поведение здесь изменилось, а леса не знали топора.
Зажили дикие животные совсем без страха перед человеком,
Заводы не мутили реки и природа первозданной здесь была.
И безопасно и спокойно и еды хватает, а границы не очерчены.
А в центре парка для его гостей была построена гостиница
И пировать объедками сюда сходилось множество медведей.
Владелец фермы оказался тут по случаю и серого увидел.
Ах, вот куда уходит регулярно летом из своих владений.
И удивительно-Уэба не узнать, сама покорность и смирение.
Лишь пару раз всего медведь повёл себя непозволительно,
Когда пришёл сюда впервые и ещё не разбирался в правилах.
Зашёл в гостиницу, стрелять нельзя и шланг пожарный применили.
В другой раз чёрную медведицу «учил», на место ставил,
Она задумала его прогнать, шлепок и будто в мячик
превратилась.
Однажды во владения Уэба издалека пришёл «лохматый».
Так в Биттерруте называли местные охотники медведей серых,
Пришелец был не очень крупный, но хитростью он отличался.
Владения Уэба так ему понравились, что принял он решение,
Во что бы то ни стало этой местности хозяином остаться.
Все метки на деревьях оставлял, пенёк к стволу подставив,
И будто он громадный ростом и на голову Уэба выше.
Так на соперника он действовал заочно с ним и не встречаясь.
Уэб напуган, подступала старость, потому спускался ниже
И постепенно наглому сопернику владения так отдавал он.
У серного источника однажды всё могло бы разрешиться.
Лохматый затаился и как в западне всего в десятках метрах.
Но так болели раны, стёрлись когти, зубы
подточились…
Уэб впервые в жизни, чуя рядом запах ненавистного соперника,
Был вынужден принять нелёгкое решение-от боя уклониться.
Уэб брёл тихо, ослабел, прихрамывал, учуял запах странный.
Примешан запах трупов, его раньше слышал, но не близко.
Он из лощины потянулся на него и сладостным казался …
Дойти бы можно и до парка, но как же мало силы…
«Зачем идти? Как хорошо!"-подумал навсегда здесь засыпая…