Детство… Что же это? Словари подсказывают нам, что это один из периодов жизни человека. Но этого мало, чтобы определить столь широкое понятие. Детство - это прежде всего наши мечты, идеалы. Летом, радуясь жаркому солнцу, мы мечтали о том, лишь бы оно длилось как можно дольше. И как же мы наслаждались чудесным вкусом шоколадного мороженого! Осенью мечтали о зиме, когда можно беззаботно поваляться в снегу и ощутить «запах снега», любоваться блеском снежного покрова в вечернее время. Детство нашего молодого поколения было счастливым. Ведь у нас было всё, что нужно любому ребенку: любящие родные и близкие, наши друзья, общение с которыми крепло год от года. Нам было интересно смотреть кукольные спектакли, и мы смеялись вместе с кукольными героями, переживали с ними! Закрывая глаза, мы невольно переносились в сказочный мир и верили в чудеса! Детство для нас было временем, когда каждый ребенок создавал себе кумиров, так называемых идеалов для подражания. Радует, что мы выросли мирное время, когда никто не мог потревожить этот чудесный «сон». А каковы воспоминания тех, чье детство было связано с Великой Отечественной войной? О чем же были их мечты? Задаваясь этим вопросом, перелистываю сборник документальных рассказов «Дети военной поры». Перед глазами встает страшная картина: женщины провожают детей из блокадного Ленинграда. Катер отчаливает от берега. И вот матери видят, как на него пикирует самолет со свастикой, как тонут, гибнут их дочери, сыновья. Лишь белые панамки плывут по воде. Война в жестокой слепоте своей соединяет несоединимое: дети и кровь, дети и смерть. В эти трудные годы наша страна делала все, чтобы уберечь детей от страданий. Но порой эти усилия оставались тщетными. Когда дети беспощадной волею войны оказывались в пекле страданий и невзгод, они вели себя как герои, вынесли то, что, казалось бы, и взрослому преодолеть не всегда под силу. Читая в этой книге про мальчишек, которые были разведчиками, токарями, пахарями, поэтами, защитниками убеждаешься в том, что они выдержали войну и победили вместе со взрослыми. Фронт, партизанский край, тыл. Эвакуация, оккупация, потери, поиски, встречи через десятилетия… Истории военных и послевоенных лет, сюжеты драматические и почти детективные. Судьбы тех, кого война застигла в младенчестве, и тех ребят военной поры, которые сами давно уже стали бабушками и дедами, но в жизни которых ее черный след тянется и сейчас. Из всего этого складывается не просто объемная картина, а целая панорама войны с детьми на переднем плане жизни у всего воюющего народа. Выживут они – выживет народ, его история, идеалы, будущее! Они отдали свое детство – настоящее, солнечное, с книгами и тетрадями, смехом, играми, праздниками. Отдали, чтобы земля осталась землей людей, у которых жизнь обязательно должна начинаться с книг и тетрадей, игр и праздников. Самой природой, условиями существования рода человеческого детям предназначено жить в мире, оберегаемом взрослыми. Война на время разрушила этот закон, но она же и доказала: когда страна в самых трагических обстоятельствах, на пределе возможностей считает своей важнейшей исторической миссией детства, она победит все! И сегодня, спустя 65 лет, мы должны сохранять мир, который отстоял русский народ в те страшные годы. Это должно быть главной миссией жизни человечества! Недаром в известной детской песни поется: Мы не дадим стать пеплом и золой Тому, что красотой земной зовется. Пусть будет мирным небо над землей, Пусть вечно детство звонкое смеется!
Объяснение: Я достала деньги из кармана и пересчитала. Один доллар восемьдесят семь центов, это всё, что было у меня. За каждую из этих монеток приходилось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Я пересчитала три раза, но от этого ничего не изменилось. А завтра Рождество!
От безысходности я хлопнулась на старенькую кушетку и громко заплакала.
Вскоре одумавшись, я перестала плакать, пройдя пуховкой по щекам. Завтра Рождество, а у меня только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Долгие месяцы я выгадывала буквально каждый цент, и вот всё, чего достигла. Расходы оказались больше, чем я рассчитывала. Только доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Моему Джиму! Сколько радостных часов, проводя в раздумьях, придумывала, чтобы такое ему подарить к Рождеству, что-нибудь совсем особенное, редкостное, драгоценное, хоть чуть-чуть достойное высокой чести принадлежать Джиму. Я отскочила от окна и бросилась к зеркалу. Мои глаза сверкали, но с лица за двадцать секунд сбежали краски. Быстрым движением, вытащив шпильки, я распустила волосы и решилась на страшный поступок – идти в парикмахерскую, чтобы обрезать волосы. Уже спустя два часа, я бегала по магазинам в поисках подарка для Джима, и найдя его, выложила всё, что у меня накопилось. Платиновая цепочка для карманных часов и строгого рисунка – она должна принадлежать Джиму. Она была такая же, как сам Джим. Скромность и достоинство – эти качества отличали обоих. Мне пришлось уплатить двадцать один доллар в кассу. Для меня это были большие деньги, но для любимого мне было ничего не жалко. Когда я пришла домой, я долго не могла найти себе места, переживая как отреагирует на содеянное Джим. Я думала, что он меня разлюбит и выкинет за порог, как собаку, но оказалось иначе. Дверь отворилась, Джим вошёл и закрыл её за собой. У него было худое, озабоченное лицо. Он неподвижно замер у дверей. Его глаза остановились на мне с выражением, которого я не могла понять. Это не был ни гнев, ни удивление, ни упрёк, ни ужас – ни одного из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Я соскочила со стола и бросилась к нему. Мы застыли в объятиях… Когда замешательство Джима и он показал свой подарок, мне всё стало ясно. Прекрасные гребни, о которых я мечтала, теперь оказались непригодными, так же как и цепочка. Ведь Джим продал свои часы, чтобы украсить мои волосы, и всё же мы были счастливы накануне Рождества, нашей любовью.
Объяснение: Я достала деньги из кармана и пересчитала. Один доллар восемьдесят семь центов, это всё, что было у меня. За каждую из этих монеток приходилось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Я пересчитала три раза, но от этого ничего не изменилось. А завтра Рождество!
От безысходности я хлопнулась на старенькую кушетку и громко заплакала.
Вскоре одумавшись, я перестала плакать, пройдя пуховкой по щекам. Завтра Рождество, а у меня только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Долгие месяцы я выгадывала буквально каждый цент, и вот всё, чего достигла. Расходы оказались больше, чем я рассчитывала. Только доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Моему Джиму! Сколько радостных часов, проводя в раздумьях, придумывала, чтобы такое ему подарить к Рождеству, что-нибудь совсем особенное, редкостное, драгоценное, хоть чуть-чуть достойное высокой чести принадлежать Джиму. Я отскочила от окна и бросилась к зеркалу. Мои глаза сверкали, но с лица за двадцать секунд сбежали краски. Быстрым движением, вытащив шпильки, я распустила волосы и решилась на страшный поступок – идти в парикмахерскую, чтобы обрезать волосы. Уже спустя два часа, я бегала по магазинам в поисках подарка для Джима, и найдя его, выложила всё, что у меня накопилось. Платиновая цепочка для карманных часов и строгого рисунка – она должна принадлежать Джиму. Она была такая же, как сам Джим. Скромность и достоинство – эти качества отличали обоих. Мне пришлось уплатить двадцать один доллар в кассу. Для меня это были большие деньги, но для любимого мне было ничего не жалко. Когда я пришла домой, я долго не могла найти себе места, переживая как отреагирует на содеянное Джим. Я думала, что он меня разлюбит и выкинет за порог, как собаку, но оказалось иначе. Дверь отворилась, Джим вошёл и закрыл её за собой. У него было худое, озабоченное лицо. Он неподвижно замер у дверей. Его глаза остановились на мне с выражением, которого я не могла понять. Это не был ни гнев, ни удивление, ни упрёк, ни ужас – ни одного из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Я соскочила со стола и бросилась к нему. Мы застыли в объятиях… Когда замешательство Джима и он показал свой подарок, мне всё стало ясно. Прекрасные гребни, о которых я мечтала, теперь оказались непригодными, так же как и цепочка. Ведь Джим продал свои часы, чтобы украсить мои волосы, и всё же мы были счастливы накануне Рождества, нашей любовью.